Три последних самодержца

В чем каюсь искренно пред вами.

Но бог меня сейчас срази,

Пошли на голову проклятье.

Нет в слухах доли вероятья,

Что этим сжить хотел Кази.

Клянусь, досель я озабочен,

Что бросил флот он сгоряча,

Зане могу сказать, что очень

Ценю Михаила Ильича».

Сказал и сел он в кресло снова,

И благость мудрого творца

Не поразила вдруг лжеца,

В живых оставив Чихачева,

Чтоб он долгался до конца.

Из сей новеллы мы едва ли

Не извлечем такой морали,

Что может министерский пост

Занять отчаянный прохвост.

2) По Морскому министерству.

Пусть гибель страшная «Русалки»

Для флота русского позор,

Пусть броненосцев наших свалки

Средь бела дня ласкают взор,

Пусть ценза мудрого секреты

Плодят бездарных моряков,

Пусть гибнут старые заветы

Покойных славных стариков,

Пусть ядом заражен тлетворным,

Лишь зову выгоды внемля,

Моряк стал жалким и покорным

Рабом презренного рубля, —

Винить не стану Чихачева,

Ему ведь — доблесть, честь и дух —

Совсем неведомых три слова,

Он равнодушен к ним и глух.

Так мудрено ль, что рыцарь злата,

Торгаш, маклак не ждет невзгод,

И за спиной царева брата

Спокойно губит русский флот?

3) По Министерству путей сообщения.

Был офицер, крупье был он затем,

Услужливый Артюр, старух любимец,

Подрядчик, голова, делец и всем,

Чем может быть в России проходимец.

Министром только не был он,

Но, словно миру в поученье,

Кого приблизить может трон, —

Министром стал путей сообщенья

Вдруг Кривошеий, Аполлон.

7 января.

Обедали у нас Куровский и Суворин. Куровский сказал, что вчера на выходе Витте пристал к Дурново, чтобы он дал предостережение «Новому времени» за статьи насчет «выколачивания» податей. Суворин согласился с Куровским, что в этом вопросе «Гражданин» прав в своих нападках на «Новое время», которое начало этот вопрос по случаю статьи о нем в «Биржевых ведомостях», органе, как всем известно, получающем подобные сведения от самого Витте, так что юридически «Новое время» не виновато.

16 января.

Анастасьев про Муравьева сказал, что его очень любит вел. кн. Сергей Александрович и что он и указал на Муравьева царю.

27 января.

Подробности скандала в Нижнем Тагиле. Знаем мы их от исправника и земского начальника Сангайло, прибывших на днях из Перми, где видели Погодина. Население заводское отказалось от всяких платежей и затеяло волнение — побило двух жандармов, полицию, и даже земский начальник был оскорблен действием. Губернатор прибыл туда немедленно, также 4 роты солдат, и была задана такая порка, какой не видала губерния. Более 100 человек отправлено в Екатеринбург под караулом, 63 выпорото, — некоторым давали по 80 розог.

20 марта.

Сегодня Волконский рассказывал про Достоевского, что с ним познакомился в Сибири, когда он был закован в кандалы и работал в качестве арестанта — выгребали нечистоты. Достоевский говорил Волконскому, что во время этой тяжелой своей жизни он мирился со всеми лишениями — физический труд, стол он переносил, но чего не мог переносить, что его угнетало, это — цепи. Особенно ночью было ужасно лежать на наре скованным между двумя убийцами.

Вел. кн. Сергей Александрович едет в Дармштадт к Алисе, сватать ее цесаревичу.

27 марта.

Назаревский рассказал про следующую резолюцию, положенную царем на «Царское обозрение» 24 марта по случаю предполагаемого газетой празднования 750-летия Москвы. Царь написал: «Никаких юбилеев 750-летия нет, и нельзя допустить, чтобы празднования подобных всероссийских юбилеев были решаемы газетами и крикунами». На том же обозрении Дурново пишет:

«Государь изволил мне сегодня лично выразить о необходимости сделать распоряжение, чтобы о юбилее 750-летия существования Москвы ничего больше не писалось и чтобы печать не позволяла себе впредь подобных выходок».

31 марта.

В субботу уезжают в Кобург на свадьбу дочери Эдинбургской — цесаревич, Владимир и Сергей с женами и Павел. Надеются, что цесаревич там посватает Алису Гессенскую. Тогда его теперешнюю страсть, Кшесинскую, надо будет удалить из Петербурга, иначе выйдет плохо.

8 апреля.

Говорят, цесаревич уехал сумрачный за границу: не хочется ему жениться. Тут надвое говорят про его брак с Алисой. Боятся, что так как у Елизаветы Федоровны нет детей, то и Алиса может быть бездетна. Но жена Генриха, брата Вильгельма, тоже их сестра, а у нее есть дети, поэтому надежда, что и тут дети могут быть. Толмачев говорил, что царь не хотел пустить жену Сергея Александровича и его самого в Кобург на свадьбу, что была переписка по этому поводу, и, наконец, царь дал свое согласие. Причина этому — увлечение цесаревича Елизаветой Федоровной. Если это так, то, значит, царь не знает про проказы своего сына с Кшесинской, которые всему городу известны.

13 апреля.