Три последних самодержца

Вчера были Щегловитовы, Думбадзе, исправник Гвоздевич, адъютант Думбадзе Мартынов и почтмейстер фон Фик. Рассказывали наши гости про Ливадию. Думбадзе сказал, что, когда Столыпин проходил в одну из комнат мимо висевшего фонаря, этот тяжеловесный фонарь грохнулся, но не задел Столыпина. Со вторым фонарем в тот же день случилось то же самое. По недомолвкам Думбадзе можно было понять, что в этом падении фонарей, очень тяжелых, крылось что-то подозрительное, не от себя они упали.

29 июля.

Обедал Щегловитов. Рассказывал, что насчет разгона Думы сделано было все очень секретно. Манифест насчет разгона писал сам Щегловитов, печатал его офицер пограничной стражи в типографии пограничной стражи, так как Щегловитов не доверил сенатской типографии, что там сохранят эту тайну. В эту ночь Щегловитов так и не ложился спать, беспрерывно у него шли совещания с Камышанским, который был тогда прокурором палаты. Приедет Камышанский, получит от него инструкции, уедет, исполнит их и снова вернется за новыми. И так всю ночь. Так было сделано ввиду того, что телефону нельзя было довериться, так как зачастую случается, что разговор подслушивается.

6 августа.

Сегодня был Клейгельс, стрелок императорской фамилии. Рассказывал он, что во время пребывания в Ливадии Столыпина с семьей была устроена полная охрана. Ливадия была оцеплена войсками, стоял военный караул — пять человек офицеров по очереди дежурили, делали ночные обходы и проч. Время было неудобное для устройства этой охраны, так как старые солдаты, отслужив срок службы, разошлись по домам, а новобранцам нельзя было доверять караульную службу, поэтому возможно было устроить только две смены, а не три, отряжено было всего 60 человек на обе смены. Отношение Столыпина к этой охране оставило тяжелое впечатление и у офицеров, и у солдат. Три недели все они его охраняли, и никакого внимания никто от него не получил. Ни разу ни одного офицера не позвали ни к завтраку, ни к обеду, никто из солдат не удостоился «спасибо». Однажды Клейгельс встретил идущую военную музыку, и на его вопрос, куда они идут, был ответ: «Идем в Ливадию, к президенту играть». Это слово «президент» покоробило Клейгельса. Не только офицеры и солдаты, но и чиновники Столыпина не получали от него продовольствия. Первый промах Думбадзе был, что он предложил офицерам поднести букет Столыпиной. Это предложение произвело несимпатичное впечатление на гарнизон, но все-таки букет был поднесен.

7 августа.

Был губернатор Новицкий. Про вел. кн. Ксению Александровну Новицкий сказал, что страшно похудела, очень грустна. Оказывается, вел. кн. Александр Михайлович только привез ее сюда с детьми, которых у них 6 человек, но сам завтра отсюда уедет. Уже давно это супружество начало расклеиваться, а теперь, верно, расклеится окончательно. Сделал царь этого вел. князя генерал-адъютантом, но, видно, это его не удерживает, смотрит он в лес. Гвоздевич по секрету сказал Новицкому, что вел. кн. Александр Михайлович сделал распоряжение, чтобы его постель не стояла в спальне вел. княгини. И это все творится открыто, видно, что он желает, чтобы про это знали.

14 августа.

Был у Е. В. Курлов. Мундир жандармский не очень идет Курлову, у него вид прямо жандарма. Е. В. находит, что смело с его стороны носить эту форму, но и очень похвально.

26 августа.

Были сегодня Путятин и Аничков из Ливадии. Говорил Аничков про полтавские торжества: мало народу было на поле. Ожидалось 150.000, a привели всего 4500 человек. Ежегодно в этот день, 27 июня, масса крестьян собирается к Шведской могиле, а на этот раз не пришли.

28 августа.

Вчера, когда заговорили о том, что Витте в Биаррице пишет свои мемуары и начинает их с того времени, когда он был премьером, Путятин сказал, что Витте следовало бы начать писать с того времени, когда он был студентом, жил в Одессе с Желябовым и проч. Всегда Витте был анархистом.

31 августа.

Сегодня приходили губернатор Новицкий и Княжевич. Оказывается, что приезд царя отложен из-за семейных неприятности. Вот какую царицу получила Россия! И как лечить женщину, которая себе расстраивает нервы своим сожительством со «стервой» Вырубовой, как эту личность называет даже дворцовая прислуга. Мне думается, что у царицы не болезнь, а что-то другое там приключилось, о чем знают и Путятин, и Аничков, но сказать не смеют. Думаю, что в Севастополе уже все об этом знают. Вероятно, устроят так, что ее отвезут на «Штандарте» прямо в Ливадию.

1 сентября.

Никто не понимает, отчего опять отложен царский приезд в Ялту. Сегодня говорили, что новые аресты произведены в Ялте, что дано знать из Петербурга, что оттуда выехала на юг одна террористка, доехала до Харькова, где она жила. Было оповещено ее там поймать, но в Харькове она не остановилась. Надо думать, что поехала на юг. След ее пропал, и теперь ее здесь ищут. Приметы ее: вся в веснушках и полоса на лбу.

6 сентября.