Читаем Три письма и тетрадь полностью

Прошло время. Новогодние праздники, по заведённой у нас традиции, прошли бессмысленно и бесчеловечно. Денег, здоровья и настроения, для продолжения ремонта, у меня не осталось. Я сутками валялся на диване, терзаемый неприятными воспоминаниями о Новогоднем гульбище. Те моменты праздника, которые вызывали взрывы дикого смеха всей нашей новогодней компании, теперь казались самыми гадкими и отвратительными эпизодами праздника. Эти нехорошие и некрасивые картины калейдоскопом кружили в голове. До тошноты. Надо было себя чем-нибудь отвлечь. Телевизор? Нет, смотреть на фальшивые лица, демонстрирующие поддельное счастье, я не смог. Тошнота только усилилась. Музыка, даже любимая, вызывала раздражение. Мне оставалось только охать и стонать, переворачиваясь с боку на бок. Вот в один из таких переворотов меня и шарахнула запоздавшая, месяца на три, догадка. А что, если находящиеся в чемоданчике бумаги собирались для шантажа какого-нибудь влиятельного политика? Как же это мне сразу не пришло в голову? Я достал чемоданчик.

Я начал с фотографий. Я внимательно рассмотрел каждую. Я не увидел на них ни одного знакомого мне лица. Многие снимки были сделаны во Владимире. Теоретически, я мог встречать персонажей фотографий на улицах нашего города; время, когда были сделаны снимки, было временем моей юности — последние годы Советского Союза и начало девяностых.

Я просмотрел незапечатанные конверты. Они были без адреса, только каждый был пронумерован в углу. Все три письма были написаны одним человеком и предназначались одному адресату. Я мельком пробежал их. Они касались воспоминаний автора писем. И, как я понял, толстая тетрадь была продолжением этих воспоминаний.

Три папки содержали разнообразные, и по формату, и по времени написания, листы бумаги. Объединяло их только то, что большинство из них были написаны другим человеком. Почерк в бумагах не совпадал с почерком в письмах и тетради. При беглом просмотре, я увидел, что записи содержат совершенно разрозненную информацию, и сами листы были собраны хаотично. Я не нашёл во всех трёх папках ни одного официального документа, хоть с какой-нибудь печатью или штампом. Информации о счетах в швейцарских банках, как вы уже догадываетесь, я тоже не нашёл.

К моему сожалению, я был вынужден констатировать, что ничего из бумаг не было похоже на материалы для шантажа. И всё же, оставалось непонятно, зачем для хранения вроде бы ничего не значащих бумаг понадобился дорогой герметичный чемоданчик и обустроен тайник. Мне стало интересно разобраться хотя бы в этом. С тем, что я остался без вознаграждения, я уже смирился.

По коду на замке, я знал «дату рождения» хозяина чемоданчика. Но, что это мне давало? И кто мог поручиться, что её не выдумали специально. То, что Иваныч обознался, перепутав меня с тем, кто уже приходил к нему с этим чемоданчиком, тоже ничего не значило. Он узнал не меня, а чемоданчик, Я взял несколько фотографий и прошёлся по соседям. Никто никого не опознал. Я снова полез в письма. Как только я начал с первого письма, всё сразу встало на свои места.

Прочитав письма и тетрадь, я долго не мог определиться, как мне воспринимать всё изложенное в них. С одной стороны, я верил тому, что прочёл. С другой, некоторые эпизоды показались мне маловероятными. То, что задумал автор, вообще кажется несбыточным. Но думаю, что не мне судить автора. Чтобы не препятствовать его замыслу, я собрал все бумаги и письма в чемодан и вернул его в тайник. Поскольку восстановить первоначальный вид тайника, я не смог, я оставил там пояснительную записку. Я написал, что обнаружил чемоданчик случайно и не имею никаких возражений, чтобы он вернулся к его хозяину. Я был уверен, что за чемоданчиком должны придти. Так думать меня заставляло содержание писем.

В течение года я несколько раз проверял тайник. Я посчитал, что, возможно, что-то поменялось в жизни автора или ему не составило труда написать новые воспоминания. Эти письма не выходили у меня из головы. Мне захотелось ещё раз перечитать это послание. Я достал из чемоданчика только письма и тетрадь, а сам чемоданчик с бумагами и моей пояснительной запиской оставил в тайнике. В этот раз, я читал уже другими глазами. Многое открылось мне как будто впервые. Мне показалось, например, что читая письма в первый раз, я не разглядел опасения автора за свою жизнь. Читая второй раз, я понял, что автору действительно грозит опасность.

Перейти на страницу:

Похожие книги