Читаем Три письма и тетрадь полностью

Электрическое освещение было погашено, а окна плотно зашторены. Егор один сидел за столом; девчонки и Штольц притихли на диване. Нужно было тянуть время. Минут десять Егор посвятил записям на листе. За это время ему удалось нарисовать круг и разделить его тремя линиями на шесть частей. Пространство вокруг круга Егор начал неторопливо заполнять буквами и символами, которые смог вспомнить из уроков физики, химии и геометрии. Девчонки даже не пикнули. Нужно было продолжать. Он вливал растопленный воск свечи в стакан со святой водой и помешивал его щепкой от дранки. Егор делал это так увлечённо, что можно было подумать, будто он ещё не знает, что растворить воск в воде невозможно. Весь стол был залит святой водой и покрыт кусочками застывшего воска. Девчонки молчали. Все знали, как Лена бережно относится к своим вещам — Егорка взялся за её кулон. Он заливал его воском и держал над горящей свечой с явным намерением его закоптить. Но, сцепившая зубы Ленка, не произнесла ни слова. Надежды Егора на женскую говорливость и нетерпение не оправдались. Да и Штольц хорош, не издал не звука. Что это зайдёт так далеко, Егор не предполагал.

У Егора был талант импровизатора. Мы со Штольцем знали это доподлинно. Ему было достаточно одного факта, чтобы он мог развить его в цельную логическую систему и привести к нужному выводу. Однажды мы со Штольцем, смеха ради, накидывали ему всякие несуразные темы, а Егор выстраивал из них целые научные концепции. Ну, например: начав с того, что колобка съела лиса, привести к тому, что президентом США когда-нибудь станет чёрный. Он сложил эту цепочку. Это было нелепо и убедительно одновременно. При этом, это было уморительно смешно.

Егор устало поднялся из-за стола, подошёл к окну, раздвинул шторы и уставился в темноту улицы. Катя и Лена заёрзали на своих местах, не понимая можно ли уже разговаривать или нет. Наконец их терпение иссякло, и они наперебой стали требовать от Егора отчёт о его метафизических опытах.

— Я могу сказать только то, что я сделал глупость, — не поворачиваясь к девчонкам, убитым голосом сообщил Егор. — это неисправимая глупость, что я пошёл у вас на поводу. Да о таких вещах лучше не знать ничего. Это узел богини Ка́ли. В такой день надо напиваться влёжку и носа из дома не высовывать.

— Что, так всё плохо? — осторожно поинтересовался Штольц.

— Сами смотрите, если не верите, — Егор взял со стола листок со своими каракулями и стал им трясти перед лицами зрителей, как неопровержимым доказательством своих страшных прогнозов. — Ну, чего я вам буду рассказывать, вы же сами всё прекрасно видите.

Вдохновение опять вернулось к Егору. Он начал сочинять про увиденные им в своих вычислениях петли судьбы. По его словам, выходило, что встречаться в этот день всем вместе было нельзя. Но поскольку они уже встретились, им надо держаться вместе. Разойтись по домам без потерь, им вряд ли удастся. Что ждёт любого из них за порогом этого дома, Егор определить не мог. Но все его предположения не сулили ничего хорошего. Это могла быть сосулька с крыши, наезд автомобиля, убийца в подворотне или самый обыкновенный метеорит. И теперь, когда сама судьба свела их в этом, хранимом древними духами, доме, никто не имел права покинуть его до часа Венеры, то есть до утра. Штольц еле удержался, чтобы не броситься Егорке на шею, после этих слов. Но потом рассудил, что в такой зловещей и гнетущей обстановке добиться от Ленки сексуальной отзывчивости будет непросто. Он сделал Егору намёк, чтобы он сбавил уровень напряжённости:

— Погоди, Женёк. Ты же сам говорил, что звёзды никого не ставят в тупик. Мы же можем найти в этой ситуации какой-нибудь позитив?

И вот здесь… Егор поклялся, что всё что он начал говорить, выходило из него спонтанно, необдуманно, без предварительного расчёта:

— Есть. Есть одна зароастрийская мето́да, — он взял со стола листок, который он тщательно заполнил символами, изображая оракула, и ткнул в один из секторов, нарисованного им, круга, — вот, взгляните сюда.

Девчонки подвинулись поближе к столу, чтобы рассмотреть спасительный кусок.

— Вы поняли? Нас пятеро. Нам нужен ещё один человек. — Егор аккуратно заштриховал один сектор. — Х-м… Точно… Хотя, нет… Ребус какой-то. Энигма, мать её… Вот так всегда: женщины замутят, а нам разгребай.

Странно, но Катя даже не поморщилась. Хотя она никогда не оставляла без внимания реплики Егора, основанные на мужском шовинизме.

— Человек, который нас интересует странный субъект, — вслух рассуждал Егор. — Он и рядом, и далеко. Он последний, но стоит впереди всех. Он нам знаком, и не знаком. Он и молод, и стар. Он нужен всем, а ему кто-то один.

Перейти на страницу:

Похожие книги