Три одиночества. Созидающий башню: книга II

Однако торжествовал он недолго, в следующее мгновение его сознание провалилось в чёрное бесформенное ничто, в котором не было ничего, кроме ощущения безысходности. Судя по той скорости и бескомпромиссности, с которыми Медина изолировал сознание своего носителя, ни о каком сотрудничестве речь больше не шла. Магистр вовсе не собирался воспитывать или припугнуть своего пленника, он тупо от него избавился. Как и в прошлый раз, сознание Семёна, зависло в безвременье при полном отсутствии каких-либо ощущений, но теперь надежды на то, что это состояние продлится недолго, у пленника не было никакой. Он оказался слишком опасным носителем для Медины, чтобы тот рискнул выпустить неподконтрольного его воле бессмертного на свободу.

Самое поганое в данной ситуации было то, что Семён не потерял способности думать и испытывать эмоции. Наверное, ему гораздо легче было бы отключиться вовсе, и предыдущий опыт показывал, что Медина вполне был в состоянии его вырубить, но, похоже, в планы тюремщика подобные альтруистические действия не входили, ему хотелось заставить своего пленника страдать и сходить с ума от ужаса. Что ж, его намерения осуществились в полной мере, Семёна действительно накрыла волна неконтролируемого отчаяния, и он со всей дури рванулся на волю.

Поскольку в его тюрьме не имелось ни стен, ни вообще каких бы то ни было ориентиров и направлений, то энергетический удар, который послал в пространство пленник, распространялся подобно сфере. Наверное, если бы Семён в этот момент был хозяином своего тела, то эта сфера выжгла бы всё живое на расстоянии нескольких метров от источника, но сейчас его смертоносный удар вообще не встретил никакого сопротивления. Окружавшая его сознание невидимая оболочка удовлетворённо чавкнула и всосала в себя энергию удара без остатка.

В отчаянии пленник принялся поносить своего тюремщика в грубой и нецензурной форме, что было совершенно бесполезно, но вроде бы помогло ему немного успокоиться и принять тот неоспоримый факт, что меряться силами с могущественным внеземным разумом было бессмысленно. Оставалось только смириться и послушно ждать конца, каким бы он ни был. Единственное, что ещё позволяло Семёну сохранять рассудок — это надежда на то, что пытка не продлится долго, ведь Медина пообещал, что отправит мятежника на расправу к его бывшему хозяину. Какую бы казнь ни уготовил Ксантипа обманувшему его ожидания бессмертному, это в любом случае будет лучше, чем медленное погружение в безумие.

Реплика искателя

Тот, кто создал для нас концепт тела, обладал воистину извращённым чувством юмора. Это ж надо было сделать инструмент по форматированию реальности важнее самой реальности. Боюсь, заценить юмор этого шутника я не в силах, но давайте всё же попробуем разобраться с его мотивами и понять, зачем ему понадобилось так издеваться над людьми. Может быть, он просто мизантроп, и ему доставляет удовольствие наблюдать, как мы, подобно нелепым гусеницам, ползаем по внутренней стенке скорлупы созданного им концепта, будучи не в силах выбраться за её пределы? Или скорлупа появилась в результате его ошибки?

Смею вас заверить, что дело тут не в дурном характере нашего шутника и не в его невежестве. Ограничивающий нас концепт был разработан им намеренно с очень конкретной целью. Без него существование нашего материального мира было бы невозможно. Если моё утверждение звучит для вас парадоксально, то спросите себя, что делает наш мир материальным. Отчего мы не парим в небесах, как ангелы, а ходим по твёрдой земле? Что конкретно определяет формат проявленной реальности? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, нам необходимо немного углубиться в механизм её формирования.