Три мушкетера

"Если де Вард рассказал кардиналу о нашей стычке, что не подлежит сомнению, и если он узнал, кто я, что вполне возможно, то я должен считать себя почти что приговоренным, — думал д’Артаньян, качая головой — Но почему же тогда кардинал ждал до нынешнего дня? Да очень просто — миледи пожаловалась ему на меня с тем лицемерно-грустным видом, который ей так идет, и это последнее преступление переполнило чашу. К счастью, — мысленно добавил д’Артаньян, — мои добрые друзья стоят внизу и не дадут увезти меня, не попытавшись отбить. Однако рота мушкетеров господина де Тревиля не может одна воевать с кардиналом, который располагает войсками всей Франции и перед которым королева бессильна, а король безволен. Д’Артаньян, друг мой, ты храбр, у тебя есть превосходные качества, но женщины погубят тебя!"

Таков был печальный вывод, сделанный им, когда он вошел в переднюю и передал письмо служителю. Тот проводил его в приемную залу и исчез в глубине дворца.

В приемной зале находилось пять или шесть гвардейцев кардинала: увидев д’Артаньяна, который, как им было известно, ранил де Жюссака, они взглянули на него с какой-то странной улыбкой.

Эта улыбка показалась д’Артаньяну дурным предзнаменованием; однако запугать нашего гасконца было не так-то легко, или, вернее, благодаря огромному самолюбию, свойственному жителям его провинции, он не показывал людям то, что происходило в его душе, если то, что в ней происходило, напоминало страх; он с гордым видом прошел мимо господ гвардейцев и, подбоченясь, остановился в выжидательной позе, не лишенной величия.

Служитель вернулся и знаком предложил д’Артаньяну следовать за ним. Молодому человеку показалось, что гвардейцы начали перешептываться за его спиной.

Он миновал коридор, прошел через большую залу, вошел в библиотеку и очутился перед каким-то человеком, который сидел за столом и писал что-то.

Служитель ввел его и удалился без единого слова. Д’Артаньян стоял и разглядывал этого человека.

Сначала ему показалось, что перед ним судья, изучающий некое дело, но вскоре он заметил, что человек, сидевший за столом, писал или, вернее, исправлял строчки неравной длины, отсчитывая слоги по пальцам. Он понял, что перед ним поэт. Минуту спустя поэт закрыл свою рукопись, на обложке которой было написано "Мирам, трагедия в пяти актах", и поднял голову.

Д’Артаньян узнал кардинала.

X КАРДИНАЛ

Кардинал оперся локтем на рукопись, а щекой на руку и с минуту смотрел на молодого человека. Ни у кого не было такого проницательного, такого испытующего взгляда, как у кардинала Ришелье, и д’Артаньян почувствовал, как лихорадочный озноб пробежал по его телу. Однако он не показал виду и, держа шляпу в руке, ожидал без лишней гордости, но и без излишнего смирения, пока его высокопреосвященству угодно будет заговорить с ним.

— Сударь, — обратился к нему кардинал, — это вы д’Артаньян из Беарна?

— Да, монсеньер, — отвечал молодой человек.

— В Тарбе и его окрестностях существует несколько ветвей рода д’Артаньянов, — сказал кардинал. — К которой из них принадлежите вы?

— Я сын того д’Артаньяна, который участвовал в войнах за веру вместе с великим королем Генрихом, отцом его величества короля.

— Вот-вот! Значит, это вы семь или восемь месяцев назад покинули родину и уехали искать счастья в столицу?

— Да, монсеньер.

— Вы проехали через Мён, где с вами произошла какая-то история… не помню, что именно… словом, какая-то история.

— Монсеньер, — сказал д’Артаньян, — со мной произошло…

— Не нужно, не нужно, — прервал его кардинал с улыбкой, говорившей, что он знает эту историю не хуже того, кто собирался ее рассказывать. — У вас было рекомендательное письмо к господину де Тревилю, не так ли?

— Да, монсеньер, но как раз во время этого несчастного приключения в Мёне…

— …письмо пропало, — продолжал кардинал. — Да, я знаю это. Однако господин де Тревиль — искусный физиономист, распознающий людей с первого взгляда, и он устроил вас в роту своего тестя Дез’Эссара, подав вам надежду, что со временем вы вступите в ряды мушкетеров.

— Вы прекрасно осведомлены, монсеньер, — сказал д’Артаньян.

— С тех пор у вас было много всяких приключений. Вы прогуливались за картезианским монастырем в такой день, когда вам бы следовало находиться в другом месте. Затем вы предприняли с друзьями путешествие на воды в Форж. Они задержались в пути; что же касается вас, то вы поехали дальше. Это вполне понятно — у вас были дела в Англии.

— Монсеньер, — начал было ошеломленный д’Артаньян, — я поехал…

— На охоту в Виндзор или куда-то в другое место — никому нет до этого дела. Если я знаю об этом, то лишь потому, что мое положение обязывает меня все знать. По возвращении оттуда вы были приняты одной августейшей особой, и мне приятно видеть, что вы сохранили ее подарок…

Д’Артаньян схватился за перстень, подаренный ему королевой, и поспешно повернул его камнем внутрь, но было уже поздно.

— На следующий день после этих событий вас посетил Кавуа, — продолжал кардинал, — и просил явиться во дворец. Вы не нанесли этого визита и совершили ошибку.