Три мушкетера

Пусть читатель из этих слов - «разбудил Планше» - не делает заключения, что уже наступила ночь или ещё не занялся день. Ничего подобного. Только что пробило четыре часа. Два часа назад Планше пришёл к своему господину с просьбой дать ему пообедать, и тот ответил ему пословицей: «Кто спит - тот обедает». И Планше заменил сном еду.

Планше ввёл в комнату человека, скромно одетого, по-видимому горожанина.

Планше очень хотелось, вместо десерта, узнать, о чём будет речь, но посетитель объявил д'Артаньяну, что ему нужно поговорить о важном деле, требующем тайны.

Д'Артаньян выслал Планше и попросил посетителя сесть.

Наступило молчание. Хозяин и гость вглядывались друг в друга, словно желая предварительно составить себе друг о друге представление. Наконец д'Артаньян поклонился, показывая, что готов слушать.

- Мне говорили о господине д'Артаньяне, как о мужественном молодом человеке, - произнёс посетитель. - И эта слава, которая им вполне заслужена, побудила меня доверить ему мою тайну.

- Говорите, сударь, говорите, - произнёс д'Артаньян, чутьём уловивший, что дело обещает некие выгоды.

Посетитель снова на мгновение умолк, а затем продолжал:

- Жена моя служит кастеляншей у королевы, сударь. Женщина она красивая и умная. Меня женили на ней вот уже года три назад. Хотя приданое у неё было и не большое, но зато господин де Ла Порт, старший камердинер королевы, приходится ей крёстным и покровительствует ей…

- Дальше, сударь, что же дальше?

- А дальше… - сказал посетитель, - дальше - то, что мою жену похитили вчера утром, когда она выходила из бельевой.

- Кто же похитил вашу жену?

- Я, разумеется, ничего не могу утверждать, но у меня на подозрении один человек.

- Кто же это у вас на подозрении?

- Человек, который уже давно преследует её.

- Чёрт возьми!

- Но, осмелюсь сказать, сударь, мне представляется, что в этом деле замешана не так любовь, как политика.

- Не так любовь, как политика… - задумчиво повторил д'Артаньян. - Что же вы предполагаете?

- Не знаю, могу ли я сказать вам, что я предполагаю…

- Сударь, заметьте себе, что я вас ни о чём не спрашивал. Вы сами явились ко мне. Вы сами сказали, что собираетесь доверить мне тайну. Поступайте, как вам угодно. Вы ещё можете удалиться, ничего не открыв мне.

- Нет, сударь, нет! Вы кажетесь мне честным молодым человеком, и я доверюсь вам. Мне кажется, что причина тут - не собственные любовные дела моей жены, а любовные дела одной дамы, много выше её стоящей.

- Так! Не любовные ли дела госпожи де Буа-Траси? - воскликнул д'Артаньян, желавший показать, будто он хорошо осведомлён о придворной жизни.

- Выше, сударь, много выше!

- Госпожи д'Эгильон?

- Ещё выше.

- Госпожи де Шеврез?

- Выше, много выше.

- Но ведь не…

- Да, сударь, именно так, - чуть слышно в страхе прошептал посетитель.

- С кем?

- С кем же, как не с герцогом…

- С герцогом?..

- Да, сударь, - ещё менее внятно пролепетал гость.

- Но откуда вам всё это известно?

- Ах… Откуда известно!

- Да, откуда? Полное доверие, или… вы сами понимаете…

- Я знаю об этом от моей жены, сударь, от моей собственной жены.

- А она сама откуда знает?

- От господина де Ла Порта. Не говорил я вам разве, что она крестница господина де Ла Порта, доверенного лица королевы? Так вот, господин де Ла Порт поместил мою жену у её величества, чтобы наша бедная королева имела подле себя хоть кого-нибудь, кому она могла бы довериться, эта бедняжка, которую покинул король, преследует кардинал и предают все.

- Так, так, положение становится яснее.

- Жена моя, сударь, четыре дня назад приходила ко мне - одним из условий её службы было разрешение навещать меня два раза в неделю. Как я имел уже честь разъяснить вам, жена моя очень любит меня, и вот она пришла ко мне и под секретом рассказала, что королева сейчас в большой тревоге.

- В самом деле?

- Да. Господин кардинал, по словам моей жены, преследует и притесняет королеву больше, чем когда-либо. Он не может ей простить историю с сарабандой. Вам ведь известна история с сарабандой?

- Ещё бы! Мне ли не знать её! - ответил д'Артаньян, не знавший ничего, но желавший показать, что ему всё известно.

- Так что сейчас это уже не ненависть - это месть!

- Неужели?

- И королева предполагает…

- Что же предполагает королева?

- Она предполагает, что герцогу Бекингэму отправлено письмо от её имени.

- От имени королевы?

- Да, чтобы вызвать его в Париж, а когда он прибудет, заманить его в какую-нибудь ловушку.

- Чёрт возьми!.. Но ваша жена, сударь мой, какое отношение ваша жена имеет ко всему этому?

- Всем известна её преданность королеве. Её либо желают убрать подальше от её госпожи, либо запугать и выведать тайны её величества, либо соблазнить деньгами, чтобы сделать из неё шпионку.

- Возможно, - сказал д'Артаньян. - Но человек, похитивший её, вам известен?

- Я уже говорил вам: мне кажется, что я его знаю.

- Его имя?

- Имени я не знаю. Мне известно только, что это любимчик кардинала, преданный ему, как пёс.

- Но вам когда-нибудь приходилось его видеть?

- Да, жена мне однажды показывала его.

- Нет ли у него каких-нибудь примет, по которым его можно было бы узнать?