Три мушкетера

Д’Артаньян пробрался сквозь толпу, подошел к хозяину и произнес слово «Forward». Трактирщик, сделав ему знак следовать за ним, сразу же вышел через дверь, ведущую во двор, провел молодого человека в конюшню, где его ожидала оседланная лошадь, и спросил, не нужно ли ему еще чего-нибудь.

— Мне нужно знать, по какой дороге ехать, — сказал д’Артаньян.

— Поезжайте отсюда до Бланжи, а от Бланжи — до Невшателя. В Невшателе зайдите в трактир «Золотой серп», передайте хозяину пароль, и вы найдете, как и здесь, оседланную лошадь.

— Сколько я вам должен? — спросил д’Артаньян.

— За все заплачено, — сказал хозяин, — и заплачено щедро. Поезжайте, и да хранит вас бог!

— Аминь! — ответил молодой человек, пуская лошадь галопом.

Через четыре часа он был уже в Невшателе.

Он тщательно выполнил полученные указания. В Невшателе, как и в Сен-Валери, его ожидала оседланная лошадь. Он хотел переложить пистолеты из прежнего седла в новое, но в нем оказались точно такие же пистолеты.

— Ваш адрес в Париже?

— Дом гвардейцев, рота Дезэссара.

— Хорошо, — сказал хозяин.

— По какой дороге мне ехать?

— По дороге на Руан. Но вы объедете город слева. Вы остановитесь у маленькой деревушки Экуи. Там всего один трактир — «Щит Франции». Не судите о нем по внешнему виду. В конюшне окажется конь, который не уступит этому.

— Пароль тот же?

— Тот же самый.

— Прощайте, хозяин!

— Прощайте, господин гвардеец! Не нужно ли вам чего-нибудь?

Д’Артаньян отрицательно покачал головой и пустил лошадь во весь опор.

В Экуи повторилось то же: предупредительный хозяин и свежая, отдохнувшая лошадь. Он оставил, как и на прежних станциях, свой адрес и тем же ходом понесся в Понтуаз. В Понтуазе он в последний раз сменил коня и в девять часов галопом влетел во двор дома г-на де Тревиля.

За двенадцать часов он проскакал более шестидесяти миль.

Господин де Тревиль встретил его так, словно расстался с ним сегодня утром. Только пожав его руку несколько сильнее обычного, он сообщил молодому гвардейцу, что рота г-на Дезэссара несет караул в Лувре и что он может отправиться на свой пост.

XXII. Мерлезонский балет

На следующий день весь Париж только и говорил что о бале, который городские старшины давали в честь короля и королевы и на котором их величества должны были танцевать знаменитый Мерлезонский балет, любимый балет короля.

И действительно, уже за неделю в ратуше начались всевозможные приготовления к этому торжественному вечеру. Городской плотник соорудил подмостки, на которых должны были разместиться приглашенные дамы; городской бакалейщик украсил зал двумястами свечей белого воска, что являлось неслыханной роскошью по тем временам; наконец, были приглашены двадцать скрипачей, причем им была назначена двойная против обычной плата, ибо, как гласил отчет, они должны были играть всю ночь.

В десять часов утра г-н де Ла Кост, лейтенант королевской гвардии, в сопровождении двух полицейских офицеров и нескольких стрелков явился к городскому секретарю Клеману и потребовал у него ключи от всех ворот, комнат и служебных помещений ратуши. Ключи были вручены ему немедленно: каждый из них был снабжен ярлыком, с помощью которого можно было отличить его от остальных, и с этой минуты на г-на де Ла Коста легла охрана всех ворот и всех аллей, ведущих к ратуше.

В одиннадцать часов явился капитан гвардии Дюалье с пятьюдесятью стрелками, которых сейчас же расставили в ратуше, каждого у назначенной ему двери.

В три часа прибыли две гвардейские роты — одна французская, другая швейцарская. Рота французских гвардейцев состояла наполовину из солдат г-на Дюалье, наполовину из солдат г-на Дезэссара.

В шесть часов вечера начали прибывать приглашенные. По мере того как они входили, их размещали в большом зале, на приготовленных для них подмостках.

В девять часов прибыла супруга коннетабля. Так как после королевы это была на празднике самая высокопоставленная особа, господа городские старшины встретили ее и проводили в ложу напротив той, которая предназначалась для королевы.

В десять часов в маленьком зале со стороны церкви святого Иоанна, возле буфета со столовым серебром, который охранялся четырьмя стрелками, была приготовлена для короля легкая закуска.

В полночь раздались громкие крики и гул приветствий — это король ехал по улицам, ведущим от Лувра к ратуше, которые были ярко освещены цветными фонарями.

Тогда городские старшины, облаченные в суконные мантии и предшествуемые шестью сержантами с факелами в руках, вышли встретить короля на лестницу, и старшина торгового сословия произнес приветствие; его величество извинился, что прибыл так поздно, и в свое оправдание сослался на господина кардинала, задержавшего его до одиннадцати часов беседой о государственных делах.

Король был в парадном одеянии; его сопровождали его королевское высочество герцог Орлеанский, граф де Суассон, великий приор, герцог де Лонгвиль, герцог д’Альбеф, граф д’Аркур, граф де Ла Рош-Гюйон, г-н де Лианкур, г-н де Барада, граф де Крамайль и кавалер де Сувре.

Все заметили, что король был грустен и чем-то озабочен.