Три мира

Перед тем, как заснуть, он мысленно потянулся к Учителю, которого еще не услышал и не увидел ни разу, но уже чувствовал Его присутствие в середине груди. Это Присутствие очень трудно описать в конкретных терминах. Это – сила сама в себе. Сила, которая не знает отговорок. Она безапелляционна, и, если касается человека, то такой благословенный, уже никогда не забудет этого, и может потратить всю жизнь на поиск нового касания.

Касание силы– одно. Но способность и возможность удержаться в потоке этой силы – это совсем другое. Если само касание зависит от человека ровно на столько, насколько сильно его желание узнать о том, кто он такой на самом деле, то на удержание себя в потоке этой Силы необходимо постоянное напряжение всех мыслей, чувств и устремлений человека. Это напряжение должно задавать ровный внутренний тон, который вибрирует на постоянно растущей частоте Предстояния перед Учителем.

Все эти осознания всплыли в разуме Влада недавно, сразу после посещения им высоких миров. И теперь, учитывая, что каждый новый день становился областью постижения новых знаний, Влад очень старался постоянно стремиться к еще более сильной связи с Учителем, которого еще не видел и не слышал, но которого чувствовал, как Самого родного из родных. Доржо он воспринимал как реального человека, живущего где-то далеко и имеющего с Учителем прямой контакт, но пока до него не доходило, зачем Учителю нужно посредство хоть кого-то для общения с ним.

Недавно был момент, когда на подобную мысль в голове вспыхнула, словно написанная на языке синего огня, фраза – «Сгореть – невелика заслуга. Топливо ты для чужого огня, или сам в себе – Огонь?» Загадочно и непонятно это показалось Владу, и он решил оставить мысли сомнений и просто двигаться дальше.

Прошло два медленных и спокойных дня без общения с Доржо. Да и вообще ни с кем. Влад читал купленную им по совету Доржо книгу «Из пещер и дебрей Индостана». Гулял. Спал. Это случилось на третью ночь после «прыжка на скамейку».

Сон. Влад почти осознавал, что находится во сне. Но явью сделать эту длинное путешествие не давало состояние постоянного падения в бездну. Этот сон так можно и назвать – «Бездна». Как Доржо и предупреждал его, придя своим голосом уже когда Влад лег в постель:

– Предстоящее покажет тебе, что чувствуют люди, превратившие свою земную жизнь в ад злобных противоречий. Угнетая себя и других тяжестью драм, люди падают в подземелья настолько глубоко, насколько велика мера зла, совершенного ими. Зла делания, зла неделания, и зла отрицания жизни.

Этот сон затянулся. Его тело иногда вздрагивало, иногда вытягивалось в струну, иногда крутило головой, словно кто то, пользуясь им, пытался узнать, где именно он сейчас. Ну а сознание Влада путешествовало по крайне гибельным местам.

Постоянное чувство падения иногда прерывалось на короткие остановки как бы в слоях нижних миров, которых было не много. Глубина их существования была похожа на зияющие серые дыры в бесконечно мрачных пространствах. Мало того, что в каждом слое был свой цвет, как понял Влад, лежащий в инфра – спектрах, так еще и запахи были разные. Если запахи бывают разных частот, то в этих мирах они все были настроены на разную частоту зловония. Влад, пока он так перемещался, думал о том, как бы это движение на повлекло за собой последствия для его земной жизни. Все было пропитано здесь почти физически ощущаемым злом. Злодеяния – вот составные части этих миров, делящихся на фракции по качеству земных побуждений. Сразу за злом стояло страдание душ, наверное, во всех возможных формах.

Влад старался не всматриваться пока в копошение мелких фигурок людей, множества которых он воспринимал как муравьев, глядя на них с высоты своего скольжения. Пока, двигаясь вниз, он должен был воспринять как бы тела этих огромнейших подземелий. Далее, на подъеме, Доржо раскроет ему суть процессов, протекающих внутри них. Только без прикосновений к переживаниям душ, обитающих здесь, ибо последнее может неизгладимо повлиять на психику даже очень гибкого разума.