Три мешка хитростей

– Ой, деточка, – замахала руками Анелия, – поверь моему жизненному опыту: мужа следует дурить с умом и уж, понятное дело, никогда не выскакивать на улицу, не оглядев себя со всех сторон. Хотя, судя по рассказам Кристи, твой Олег, хоть и следователь, но ужасный лопух! Вроде моего Даника, тот тоже ничего вокруг не замечает! Единственно, что меня сейчас волнует, так это мать ребенка.

– Какая? – похолодев, поинтересовалась я.

Анелия вздохнула:

– Ну эта, малолетняя мамаша Костика. Алкоголичка ведь, как бы на мальчике не сказалось!

Выдав последнюю фразу, дама как ни в чем не бывало встала и вышла. Посидев пару минут с раскрытым ртом, я рванулась за ней в комнату для гостей.

– Вы знаете?!

Анелия, накладывавшая перед зеркалом на лицо какую-то густую бледно-желтую массу, обернулась.

– Смотри, изумительный крем, на основе масла облепихи. Кожа потом просто шелковая. Хочешь попробовать?

Я отмахнулась.

– Как вы догадались?

Дама тяжело вздохнула:

– Долгий разговор.

– Рассказали Даниилу?

– Нет, конечно, упаси бог!

– Почему? – оторопела я. – Вы хотите воспитывать чужого ребенка? Но… Ничего не понимаю!

Анелия тщательно закрутила фарфоровую баночку, потом достала крохотную пластмассовую лопаточку, интенсивно похлопала себя по щекам и подбородку, взяла салфетку и приложила к лицу:

– Современные женщины, – сообщила она, – напрочь забыли старое золотое правило: крему нужно дать впитаться, а потом лицо необходимо промокнуть и снять излишки, иначе кожа не дышит. Обязательно так делай.

– Анелия Марковна!!!

– Незачем кричать, – преспокойненько заявила дама, – сейчас сообщу кое-какие семейные тайны, но не просто так… За этим последуют просьбы…

– Говорите!

Дама вздохнула, вытащила коробку конфет и поинтересовалась:

– Деточка, хочешь шоколадку? Честно говоря, я отвратительная лакомка…

– Ну Анелия Марковна!!!

– Зови меня просто Анеличка, – милостиво разрешила собеседница.

Как опытная рассказчица, она выдержала паузу до конца. Медленно порылась в конфетах, аккуратно развернула золотую фольгу, с наслаждением откусила… Я чуть не умерла от любопытства. Наконец Иришкина свекровь решила, что собеседница достигла нужной стадии и кондиции, и завела рассказ.

Степан Пешков, чьей женой Анеличка стала в двадцать лет, был воспитан строгим отцом в патриархальном духе.

– Не поверишь, Виолонька, – улыбалась дама, – у них дома к родителям обращались на «вы» и по имени и отчеству.

Мать Степана во всем подчинялась властному мужу. Анелия даже голоса свекрови не слышала, та скользила по квартире, как тень, опустив глаза вниз. Внешне сыновья пошли в мать: высокие, темноволосые, широкоплечие, отцовского в них ничего не было. Разве только Степе достался от папеньки ум исследователя и талант к овладению иностранными языками.

После свадьбы старик Пешков вызвал к себе в кабинет молодую невестку и сделал ей внушение.

– Род Пешковых древний, – бубнил дед, поднимая кверху указательный палец, и ни разу фамилия не прервалась, наследование идет по прямой линии. Никаких там двоюродных или троюродных, полуродных племянников… Вон, Оболенские да Тверские совсем распылились. Бог знает от кого настругали по куче детей, теперь и разобраться не могут, все у них князья. Цирк, да и только! Кровь-то разбавленная, не чистая!

Анелия слегка испуганно внимала старику. Дело происходило на заре шестидесятых годов. Девушка была активной комсомолкой, веселой хохотушкой… Уже слетал в космос Гагарин, СССР вовсю осваивал атомную энергетику, и телевизоры стояли почти в каждом доме, начиналась эпоха технического прогресса, экспедиций к далеким планетам…

Мракобесие какое-то! Дикий старик, хоть и великий ученый. Кровь, чистота рода, гербы и портреты предков… Да еще в спальне у свекрови теплилась возле икон негасимая лампада, перед которой женщина, стоя на коленях, часами замаливала грехи. Ну какие, скажите на милость, могли быть прегрешения у тетки, выходившей из дома раз в неделю, чтобы добыть продукты…

Девять девушек из десяти на месте Анелии взбунтовались бы, увели бы молодого мужа на съемную квартиру или вовсе развелись, испугавшись придурковатых родственников. Но господь создал Анелию однолюбкой. Чувство, которое она испытывала к мужу, передать словами было просто невозможно, и Анетта, как звала ее свекровь, попыталась жить по правилам, заведенным в доме. Ей было тяжело, но чего не сделаешь ради любимого!

Дед поставил перед невесткой стратегическую задачу: родить двоих детей… Анелия очень старалась, но, увы, ничего не получалось. Три года женщина не могла забеременеть. Старик мрачнел и практически перестал общаться с женой сына.

Потом заболела свекровь – слегла в кровать и больше не вставала. Естественно, заботы, связанные с уходом за матерью Степана, легли на плечи Анелии. Полгода девушка выносила судно, кормила свекровь с ложечки, мыла ее и читала ей книги. Свекровь принимала заботу молча, никогда не говорила ни спасибо, ни каких-либо ласковых слов.