Три мешка хитростей

– Приказываю не покидать квартиру, запрещаю выходить на улицу, – каменным голосом чеканил Олег. – Поняла? Обнаружу, что не послушалась, худо будет!

И он отсоединился. Я уставилась на противно пищащую трубку. Видали! Настоящий сатрап! Приказываю, запрещаю, велю… Да кто он такой, чтобы со мной в подобном тоне разговаривать? Можно подумать, что живем в дикой стране Востока, где женщина, закутанная в паранджу, семенит позади своего супруга и боится поднять на повелителя взор. Интересное дело, мне никто не имеет права ничего запретить! А если кто и захочет нацепить на Виолу Тараканову «поводок», мигом получит достойный отпор!

Кипя от негодования, я пошла к двери. Да назло Олегу не останусь завтра дома! И что он, интересно, сделает? Пришлет группу захвата? ОМОН с автоматами? Парней из «Альфы» в свинцовых ботинках? Смешно, ей-богу.

Излишне разгорячившись, я хлопнула дверью гостиной и мгновенно услышала сначала тупой удар, потом громкий звон.

Распахнув дверь, я оглядела комнату. Шкафчик, где целый год мирно жила постоянно пополнявшаяся коллекция собачек, валялся на полу. Стеклянные дверцы раскололись, впрочем, и от фигурок милых животных мало что осталось. Тут и там на ковре валялись отбитые лапки, хвосты и головы. Уцелели лишь изделия из пластмассы, меха и бронзы, но их не так много, штук десять.

– Ой, – завопила прибежавшая на шум Крися, – какая жалость! Собачки!

Внезапно по моим щекам потекли слезы.

– Виолочка, не расстраивайся, – кинулась ко мне Томочка, – купим новых, еще лучше будут.

– Да, – мигом подхватила Анелия Марковна, – завтра же с Даником побегаем по магазинам и принесем парочку.

– Видела в ларьке очаровательного керамического мопсика, – оживилась Ирина.

– Не надо, – пробормотала я, – честно говоря, плачу от радости: так обрыдло мыть их все время. Больше никаких собачек! Только не пойму, отчего шкафчик рухнул?

– А вот видите, – показал Даня, – крепление обломилось, причем сразу с двух сторон. Редкий случай, обе петельки выпали.

Томочка оглядела меня и ахнула:

– Боже, Вилка, какая ты грязная! Что стряслось?

– Ничего, – пробормотала я, отступая в ванную, – сущая ерунда, мелочи.

Закрыв дверь на засов, я принялась усиленно мыться. Но, как несчастной леди Макбет, мне все время казалось, что на ладонях проступают следы крови. Изведя почти всю бутылочку геля, я рухнула в кровать и, засыпая, успела подумать: «Нет, все же хорошо, что не поклялась своим здоровьем, иначе бы точно ногу сломала».

ГЛАВА 19

Утро началось в семь часов. Сначала на два голоса залились Костик и Машка, потом раздалось буханье. Анелия Марковна совершала положенные сто прыжков. Следом из ванной понесся рвущий душу вой – Даня приступил к водным процедурам. Захлопали двери комнат.

– Пошли гулять, – заорала Крися.

Дюшка, оглашая прихожую радостным лаем, понеслась на выход. Я поглубже зарылась в подушку. Интересно, а как в других семьях? Так же орут? Или только у нас такой сумасшедший дом.

Откуда-то потянуло гарью.

– Ирина, блинчик почернел, – возвестила Томочка.

– Бегу, бегу, – раздалось в ответ.

Я вяло закрыла глаза. Ни за что не встану, даже шевелиться не хочется, спать, спать…

– Эй, Вилка, – раздалось над ухом, – ты не заболела?

От неожиданности я резко села:

– Что случилось?

– Ничего, – проговорила Томуся, – просто уже одиннадцать, а ты не просыпаешься…

И то верно, как правило, вскакиваю рано. Но сегодня что-то заспалась.

– Где все? – поинтересовалась я, добравшись до чашки с кофе.

– Анелия отправилась в институт красоты, – хихикнула подруга, – вчера увидела рекламу по телевизору. Какая-то чудо-маска. Нанес, денек походил, смыл – десять лет долой. Хочет купить. Иришка и Даня пошли гулять с Костиком в парк!

– Значит, мы одни! – обрадовалась я и тут же услышала звонок в дверь.

На пороге возник потный, одышливый милиционер.

– Гражданочка, предъявите документы!

– Это что же такое делается в Москве! – возмущенно заорала я. – Между прочим, нахожусь дома, и вы никакого права не имеете врываться в квартиру без санкции прокурора! Конституция гарантирует неприкосновенность жилища!

– Тише, тише, – замахал руками мент, – я, Колпаков Геннадий Петрович, участковый ваш. Дело тут, значит, такое, деликатное.

– Какое?

– Данная эта гражданочка, – заявил Колпаков, тыча пальцем куда-то за дверь, – сообщила, что вы украли у нее новорожденного сына.

– Да, – раздался хриплый голос, и в коридор вступила взлохмаченная Раиса, – вот эта б… сперла Костика, а меня силком в поезд впихнула!

– Не выражайтесь, – поморщился Геннадий Петрович и повернулся ко мне, – так как?

Я рассмеялась.

– Данная дама, Звягинцева Райка Петровна, 1982 года рождения, хроническая алкоголичка. У нее скорей всего белая горячка. Нет тут никаких младенцев.

– Врешь, сука, – взвизгнула Рая и ткнула пальцем в Нику, мирно спящую у Томочки на руках, – вот он!

Мгновенным движением неожиданная гостья выхватила Нику и прижала к груди.

– Костенька, кровиночка, сынуля, вот он, сразу узнала!

Ника вдохнула водочно-пивной аромат, исходивший от Раисы, и залилась нервным плачем.

Я спросила у участкового:

– Разницу между мальчиком и девочкой знаете?