Три льва

В соответствии с местной традицией султанский дворец состоял из мужской половины, где находились покои султана и все официальные помещения, и женской, называвшейся гаремом. Эта часть дворца была под неослабной охраной черных евнухов, глава которых имел звание кызлар агасы (господин девушек) и занимал одно из высших мест в придворной иерархии. Он не только всевластно распоряжался жизнью гарема, но и ведал личной казной султана. В его ведении были также вакфы Мекки и Медины. Глава черных евнухов был человеком, особо приближенным к султану, пользовался его доверием и обладал весьма большой властью. Этот чернобородый угрюмый тип не нравился Кмитичу, потому как всегда с неприязнью смотрел на оршанского полковника, и Кмитич не чувствовал к нему никакой симпатии. «Рубануть бы его саблей разок!» — думал Кмитич…

Первой персоной в гареме была султанша-мать валиде-султан. Это она выходила Кмитича, но ее оршанский князь пока что так и не видел, чтобы хотя бы банально сказать дзякуй или то же самое по-турецки… Ее звали Кютюр. Это Кмитич запомнил. Похоже, что Кютюр играла немалую роль в делах султана, и странно, что до сих пор так и не попалась на глаза оршанцу. «А может, это ее голубые глаза я видел, когда лежал больным?» — думал Кмитич, вспоминая женщину в чадре, поившую его из пиалы…

Первый двор Сераля (где находился гарем) вмещал ведомства финансов и архивов, казначейство, управление благотворительными фондами и арсенал. Во втором дворе находилось здание, поделенное между Диваном (советом министров), канцелярией и «внутренней казной». В третьем дворе располагалась «казна султана». Узнав, что во дворце частично был размещен гарем султана и полностью вся его семья и что там же проживал обслуживающий их персонал, Кмитич сделал вывод, что дворцовый комплекс представлял из себя город в городе, отделенный к тому же от окружающего мира неусыпно охраняемыми крепостными стенами.

Кмитич также разузнал, что янычарские казармы находятся на краю Ипподрома, то есть опять-таки недалеко от Сераля.

«Хреново, — задумался Кмитич, — тут явно не просто ускользнуть. Но… Если захотеть, то можно…» Шаг за шагом Кмитич осваивал и турецкий язык, показавшийся ему достаточно легким. К удивлению Кмитича, в турецком языке оказалось и много используемых в русском языке слов: шапка, фасоль, гарбуз, барабан, кафтан… «Да это же все их слова!» — понимал Кмитич…

Приглядывался, изучая Кмитича, и султан. Он с большим интересом следил за ходом войны Великого Княжества Литовского, Русского и Жмайтского с Московским государством. Не так уж и многих военачальников той войны хвалили султану его зоркие наблюдатели. У литвинов они отмечали лишь Богуслава и Михала Радзивиллов и Самуэля Кмитича. И если по Радзивиллам у султана информации было предостаточно, то про Кмитича он знал совсем немного: образован, умен, красив и нравится женщинам, храбр и беспощаден к врагу, умелый и хитрый воин, любит охоту.

— Так это же вылитый мой портрет! — воскликнул Мехмед, услышав краткую, но емкую характеристику оршанского полковника. — Я также образован, меня любят женщины, боятся враги, и я также люблю охоту…

Что касается последнего, то султан говорил сущую правду. Большую часть свободного времени он проводил на охоте, за что и заслужил кличку Охотник.

Султан не доверял Дорошенко и желал при случае избавиться от него. О казаках он вообще был невысокого мнения, считая этих «кочевников» плохими управленцами и крайне ненадежными союзниками в войне. А вот иметь в русских землях такого управляющего как Кмитич, родового дворянина, султан был не прочь. «Если я его куплю, расположу к себе, то у меня будет надежный и грозный эялет», — думал Мехмед, делясь своими мыслями с великим визирем. Кепрюлю был также не против:

— Да, такой человек, как Кмитич, был бы нам очень и очень полезен в Подолье. Захочет ли он, вот вопрос?

— Захочет, — отвечал султан, — я умею заставлять людей соглашаться.

— Силой или принуждениями тут можно только помешать, — возразил визирь, понимая, как умеет заставлять соглашаться султан.

— Я не настолько глуп, чтобы действовать силой, — усмехнулся султан, — любого человека можно купить. Даже если он не продается, его все равно можно купить, только уже за другие деньги…

И вот в один из вечеров, разделяя с Кмитичем вечернюю трапезу под танец девушек с голыми животами, коих так высоко оценил оршанский князь, султан предложил: