Три льва

Последним поводом к войне стала летне-осенняя военная кампания Яна Собесского, который решился-таки неожиданными ударами разгромить Дорошенко. Но казаки всякий раз ускользали, как только чувствовали, что их начинают прижимать. Разбить Дорошенко так-таки не вышло, а у султана появлялся повод самому вторгнуться в земли Речи Посполитой.

Великий гетман Михал Пац, не то полагая, что Подолье — это слишком далеко от его родных земель, не то просто не видя либо не понимая опасности, сорвал поход объединенного войска Речи Посполитой. Как и во время постоянных споров с покойным Павлом Сапегой, Пац капризничал и сейчас.

— Казна короля задолжала нам деньги! Пока не выплатят моим солдатам долг, не сдвинусь с места! — сердито топорщил усы Пац.

Денег у казны пока не было. И армия ВКЛ стояла, не двигаясь, игнорируя приказы Вишневецкого. Михал Казимир попытался как-то договориться с Пацем, но тот стоял на своем, как скала под ветром, — деньги вперед и никаких уступок! Тогда Михал Радзивилл в обход воинских порядков предложил вышедшим из подчинения солдатам завербоваться повторно и получать жалованье лично у него, у несвижского Радзивилла. Такой широкий щедрый жест Несвижского князя, похоже, шокировал всех, и вновь поползли слухи о либо переплавленных, либо проданных золотых статуях несвижских апостолов. Которых, впрочем, никто так и не видел. Никогда не знавшие подобного благородства и щедрости от жадного Паца и его предшественника Яна Павла Сапеги, также прижимистого по части денег пана, многие солдаты посчитали заявление Радзивилла шуткой, уловкой или еще чем-либо в этом роде, и желающих заново вербоваться и прийти за деньгами к Михалу как-то не нашлось. Пришло лишь семеро человек, которые, конечно же, не могли решить проблему. Собесскому и Михалу Казимиру ничего не оставалось как самим проводить освободительную кампанию без поддержки армии ВКЛ. Но и без помощи капризного Паца войско Собесского и Михала Казимира, к которому присоединился и Кмитич с малой хоругвью легкой конницы, в нескольких боях местного значения нанесло поражение дорошенковским казакам, порубало саблями, покололо пиками и разорвало пушками и мушкетами татарскую конницу.

Ни казаки, ни крымчане ничего не смогли противопоставить панцирной кавалерии Речи Посполитой. Еще издалека завидев блеск доспехов гусар, люди крымского хана и Дорошенко испуганно разворачивали своих коней, ибо даже небольшое количество тяжелых гусар громило в пух и прах превосходящие силы легкой кавалерии татар и казаков. Даже с пехотой ничего не могли поделать дорошенковцы. Частые залпы пехотных мушкетеров и далеко выставленные длинные копья пикинеров оказывались непреодолимым препятствием для казачьей лавы.

И против драгун ничего нельзя было поделать. Посполитая «пехота на конях» залпами из своих коротких мушкетов разрывала конницу неприятелся и, сверкая в воздухе саблями, при поддержке артиллерии довершала разгром потрепанного пулями и ядрами татарско-казацкого войска… Подчищала «работу» гусар и драгун легкая кавалерия, называемая иначе казаками. Эта кольчужная конница вкупе с литвинскими татарами, так же, как и крымчане, вооруженная луками, завершала уничтожение разбитых казачьих и татарских эскадронов.

Так, враги были достаточно быстро и легко разгромлены. Лишь в одном бою литвинам и русинам пришлось туго: две сотни казаков и пятьдесят татар поставили телеги в круг и устроили такой плотный огонь из мушкетов и легких пушек, что посполитая кавалерия с союзными казаками каждый раз, наскакивая на укрепления дорошенковцев, быстро отступала, неся значительные потери в первых своих рядах. Тогда положение вновь спас смекалистый Кмитич. Прямо на месте он со своими людьми изготовил пару десятков гранат из глины и битого стекла. Драгуны и казаки забросали обоз неприятеля этими несущими огонь и страшные осколки бомбами, подожгли несколько телег, открыли огонь из пистолетов, а довершили дело панцирные гусары Собесского. Из казаков и татар никто не спасся.

Собесский, Михал и Кмитич уже пили шампанские вина, празднуя победу, ибо Турция, кажется, и не собиралась вмешиваться. Ее войска так и не примкнули к Дорошенко. Казалось, повторялась картина начала прошлого столетия, когда отпор крымским татарам заставил турок не осуществлять захвата южных земель ВКЛ.

Глава 4 В султанском гареме

В столицу султанов прекрасную пленницу Кютюр отправили на большой парусной фелюке (легком парусном судне), и продавать ее повез сам Рустем. В Стамбуле «клюнул» на Кютюр не кто иной, как великий визирь. Расчетливый Рустем не стал брать денег за Кютюр, отдавая султану красивую литвинку в дар, за, естественно, последующие милость и снисхождение султана.