Три (ЛП)

Ее рыдания переходят в икоту, и она наполовину плачет, наполовину смеется. — Детский шептун снова наносит удар.

Мы стоим, просто держась друг за друга, среди шума слишком громкой песни из детского шоу, рвота все еще на полу, перевернутый стол и разбросанные повсюду пазлы, но, несмотря на все это, это кажется правильным.

Чуть больше часа спустя я целую Кэри на прощание на пороге ее дома и физически вырываюсь из ее объятий.

Сегодня вечером у нее урок рисования, так что я договорился забрать ее и Серен завтра, чтобы провести день на пляже.

Когда я возвращаюсь домой, я вхожу на кухню под какофонию шума.

Вокруг центрального островка сидели Эйч, Айзек и оба моих родителя.

Шум из-за того, что Эйч рассказывает им о своей последней катастрофе на свиданиях и о своих связях с дружелюбной киской, а под киской я предполагаю, что он имеет в виду кошку. Ну, я надеюсь, что это кошка, иначе говорить об этом в присутствии моих родителей — это совершенно другой уровень неуместности.

— Итак, эта чертова штука вопит, как будто вот-вот умрет, а затем набрасывается на моего Дэвидсона, как будто это долбаная мышь, которую она хочет съесть на обед. Мне только-только удается спасти свою драгоценность от его трехдюймовых, чертовски острых когтей убийцы, — он начинает расстегивать молнию на ширинке и стягивает джинсы на бедра.

— О Боже, Гарри, убери свое мясо и два овоща, я не хочу это видеть, — смеется моя мама, прикрывая глаза.

— Я не показываю вам товар, миссис Ф., я показываю вам свои боевые шрамы, — и с этими словами он стягивает джинсовую ткань ниже по бедру и показывает глубокие следы когтей, врезавшиеся в кожу.

— Посмотрите, что этот маленький полосатый ублюдок сделал со мной! Тогда знаете, что она сказала?…. - он смотрит на нас, делая паузу для эффекта. — Она сказала: ”Я думаю, тебе пора уходить, ты расстроил Мистера Гребанного Кота. — он оглядывает нас с комедийным недоверием, — …Я расстроил Мистера Гребаного Кота!.. Говорю тебе, эта девчонка была сумасшедшей, а нам с моим Дэвидсоном повезло, что мы выбрались оттуда живыми. Я схватил свои вещи и выскочил на улицу в одних только трусах от Кельвина Кляйна. Я просто рад, что уже перевалило за полночь, потому что мы с Дэвидсоном оба были полностью опустошены к этому времени, и нам не хотелось испытывать стресс от зрителей. Я думаю, что у меня травма на всю жизнь.

Айзек, который пытается сдержать смех и быть серьезным, спрашивает. — Почему ты называешь свой член Дэвидсоном?

Эйч смотрит на него так, как будто хочет сказать “Да", а затем уточняет. — Гарри Дэвид Браун, поэтому мой член — сын Гарри-Дэвида… Дэвидсон. Довольно понятно, я думаю, это не тот вопрос, который я ожидал, просто сказав вам, что прошлой ночью на меня злобно напал котик какой-то сумасшедшей ночной девицы!

Его голос полон праведного негодования и служит только для того, чтобы заставить нас всех смеяться. Я фыркаю, когда мой отец спрашивает. — А какое число было у вчерашней птицы тогда Эйч? Девять? Десять?

Он начинает отвечать, поправляя джинсы и застегивая их обратно. — Она была двенадцатым номером.

Я не уверен в значении цифр, поэтому спрашиваю со своего места, прислонившись к дверному проему. — Номер двенадцать?

Все головы поворачиваются ко мне, только сейчас осознав, что я был свидетелем полного пересказа.

Айзек просвещает меня. — Номер двенадцать, того списка.

Я все еще в замешательстве. — Того списка?

С покорным вздохом Эйч плюхается на табурет и опускает голову на руки, его голос звучит приглушенно, когда он говорит. — Двенадцатая девушка, с которой я переспал с тех пор, как мне удалили яички.

Моя мать просит меня осторожно подойти к этой теме, расширяя глаза и кивая головой в сторону Эйча, но я не могу упустить такую возможность; я знаю, что Эйч, конечно, не стал бы, если бы наши роли поменялись местами.

— Итак, если дела с номером двенадцать пошли так хорошо, я не могу дождаться, чтобы узнать, что происходит с несчастливым, для некоторых, тринадцатым.

Я подхожу к свободному стулу и сажусь рядом с Айзеком, который поднимает руку, чтобы дать пять.

— Нет, Ли-Ли, Эйч собирается все изменить, и номер тринадцать снесет ему крышу. Разве это не так, Эйч? Ты не сможешь держать хорошего человека внизу списка.

Я боюсь спросить, но ничего не могу с собой поделать. — Что случилось с другими встречами после с номерами с первого по одиннадцатый?

Хор “Не спрашивай!” раздается от всех присутствующих в комнате, включая все еще подавленного Эйча.

— Ладно, ладно, я не спрашиваю! Я просто думаю, что тебе нужно направить своего внутреннего Дирка Дигглера в нужное русло.

Эйч поднимает голову, чтобы посмотреть на меня. — Дирк Дигглер?

Я киваю и наливаю себе сок из стоящего передо мной кувшина. — Да, ты знаешь, порнозвезда из фильма "Ночи в стиле буги". Он заставил тринадцать работать на него, так что ты можешь заставить это работать на тебя. Это не обязательно должно быть несчастливое число.