Три (ЛП)

Я снова киваю, пополняя запас информации, которую почерпнул из сегодняшнего визита.

Когда мы возвращаемся в приемную, я поворачиваюсь, чтобы в последний раз взглянуть на школу; место, которое за несколько коротких часов прочно поселилось в моем сердце.

Повернувшись лицом к мистеру Томасу, я протягиваю ему руку для рукопожатия:

— Спасибо, что уделили мне время и провели экскурсию. Я ценю всю информацию, которую вы мне предоставили, и уверен, что члены совета Фонда Фоксов будут так же заинтересованы в поддержке ваших предстоящих проектов, как и я.

Директор лучезарно улыбается и снова энергично пожимает мне руку — на этот раз с еще большим энтузиазмом.

— Всегда пожалуйста.

Как только выхожу за дверь, я начинаю писать Эмме, решив выполнить свою часть сделки.

Сегодняшний день стал для меня откровением, и ни разу за день я не почувствовал себя оглушенным количеством информации, полученной во время экскурсии.

Во всяком случае, я становлюсь более решительным в своем желании доказать Кэри, что не боюсь ее жизни. Мне еще больше хочется находиться с ней рядом; неважно, какие трудности нас ожидают, я знаю, что способен не только присутствовать в Кэри жизни, но и облегчить бремя, которое она несет.

Вместе мы станем сильнее.

Школа потрясающая! Тебе нужно прийти сюда, когда вернешься домой. Дети вдохновляют, и мы стольким можем им помочь.

Этот визит открыл мне глаза во многих отношениях.

Я думаю, что наконец-то нашел цель в жизни, которой должен следовать — ту, что не только приведет меня прямиком к Кэри, но и даст возможность самореализоваться.

Глава 15

Кэри

Следующий день приносит больше воспоминаний о Лиаме.

Захватывающая дух пастельная[8] сцена, доставленная курьером сегодня утром, это та, которую я видела раньше, но эффект, который она оказывает на мое сердце, не менее силен.

Это также заставляет меня задуматься, все ли он еще здесь, все ли еще в стране, всего в нескольких минутах езды от того места, где я сейчас сижу.

Слова, сопровождающие мой подарок, говорят о совершенстве, и я переполнена воспоминаниями о том дне, который изображен на этом прекрасном произведении искусства; это было именно то, совершенство.

Это был день, когда я позволила всем своим страхам и тревогам по поводу моих зарождающихся чувств к нему испариться.

Они унеслись прочь на теплом летнем ветерке в ту самую секунду, когда его мягкие губы встретились с моими.

Я знала, что мои действия будут иметь последствия, но в тот момент я больше не могла с этим бороться.

Тогдашний восемнадцатилетний Лиам поглощал каждую мою мысль своей страстью, своей уязвимостью, своей честностью и открытостью.

С ним я чувствовала себя Кэри; не той Кэри, которая не спала неделями, или той, которая провела предыдущие несколько часов, оттирая дерьмо с экрана телевизора, с которого Серен сняв подгузник и рисовала пальцем все, с чем соприкасалась. И я не была той Кэри, которая все еще оплачивала счета за похороны своей покойной матери.

С ним я не горевала и не волновалась.

Я не чувствовала одиночества настолько сильного, чтобы оно часто калечило меня. И я не плакала до хрипоты от своих страхов за будущее.

Он сделал меня прежней Кэри.

Человеком, который любил, который жил и у которого были мечты о будущем, такие яркие и красочные, она рисовала их ежедневно, чтобы у нее всегда была память о них.

Мне понравилось снова ее находить.

Мне нравилось быть ею с ним.

Тот день был совершенством не только потому, что это был день, когда мы впервые занялись любовью, но и в тот день я позволила себе увлечься его надеждами и мечтами. В тот день я поверила, что у нас есть совместное будущее, несмотря на разницу в возрасте и тот факт, что я была его учителем, и несмотря на обязанности, которые у меня были дома.

Это было идеально.

Пока этого не произошло.

Пока мне не пришлось вырваться из его объятий, потому что позвонили из детского сада Серен, и я пропустила это. Я пропустила это, потому что была слишком занята, лежа обнаженной в его объятиях; звуки наших занятий любовью заглушали все вокруг нас.

В то время как я наслаждалась ощущением его скользкой от пота кожи на моей, она так расстроилась во время занятия в саду, что сильно укусила другого ребенка; единственная вина которого заключалась в том, что он попытался обнять ее, когда она была расстроена. Затем, во время последовавшего за этим срыва, она так сильно ударилась головой об пол, что персоналу пришлось отвезти ее в больницу скорой помощи с порезом на голове от падения на лежавшую игрушку.

Тот день показал мне, что блаженство было временным и что мои действия не только причинили боль маленькой девочке, которая нуждалась во мне больше всего, но и в конечном итоге причинили бы боль Лиаму.

Беда была в том, что я уже любила его, я уже утонула в нем, и как бы я ни старалась остановить это, я всегда поддавалась его безусловному комфорту, его юношеской радости и его проникновенным карим глазам.