Три кварка (из 2012-го в 1982-й)

– Что делать, что делать… – Михаил Дмитриевич почесал за ухом, подумал немного. – Короче, сделаем так. Есть у меня один специалист, кувалдой сейфы вскрывает. Придет сюда с хитрым приборчиком, квартиру твою прошерстит, жучков прибьет, сигнализацию восстановит. Только с обрывом на линии и – за пределами частных владений. Вот тогда и обратишься в свое ТСЖ, чтобы сигнализацию отремонтировали. Можешь даже охранку после этого установить, тогда точно никто уже в квартиру не влезет.

– Хорошо. Охранку я закажу.

– Ну вот и отлично. А сейчас пойдем потихоньку. Портфельчик твой будем искать.

– Да-да, конечно, пойдем. Это правильно.

* * *

– Вот он! Вот он, портфельчик мой! – заорал Шурик, углядев таки в груде мусора утерянный вчера раритет, бросаясь к нему прямо через наваленные возле контейнера мешки и пакеты.

Товарищ подполковник за Синицыным не последовал, благоразумно решив постоять в стороне, предоставляя профессору почетное право собственноручно откопать и очистить от мусора только что найденный саквояж.

– Вот он! Вот он родимый! – повторял довольный как слон доктор наук, прижимая к груди кожаную находку.

– Точно он? Не ошибся? – уточнил Михаил Дмитриевич.

– Я его из миллиона узнаю, – ответил ученый, вылезая наконец из дурно пахнущей кучи.

Эта помойка оказалась пятой из намеченных десяти, которые они собирались проверить.

– Повезло, – констатировал подполковник. – Могли бы вообще не найти.

– Это точно, – согласился Синицын. – Щас я его… отряхну маленько и можно домой идти.

– Не стоит сейчас домой возвращаться, – покачал головой Смирнов. – На улице посидим. Обсудим, что, как…

– А! Елки! Я и забыл совсем, что дома-то у меня… – махнул рукою профессор, вспоминая про установленные в квартире закладки.

– Вот-вот, – подтвердил его мысль «чекист». – Домой нам идти ни к чему.

Найдя подходящую лавочку, друзья сели и принялись осматривать очищенный от грязи портфель.

– Все бумаги на месте, только помятые, – сообщил Шурик через пару минут.

– Что с тайником? – тут же поинтересовался Смирнов.

– Пусто, – удрученно вздохнул Синицын, открыв секретное отделение и заглянув внутрь.

– Вытащить не могли?

– Исключено. Если Андрей написал и отправил послание, то адресовано оно нам и, значит, найти его можем только мы и никто другой.

– Это хорошо. Выходит, Андрей ничего нового нам пока не отправил.

– Скорее всего, он просто в песенник свой еще не заглядывал, поэтому и не писал ничего.

– Ну что ж, будем ждать, пока не напишет, – подытожил Михаил Дмитриевич. – А, кстати, Шур, я ведь сегодня в «Склиф» с утра заезжал, с Жанной общался.

– Да?! И как там она? Как Андрюха?

– Да как тебе сказать? Странности там какие-то.

– Какие еще странности?

– Странные, Шур. Очень… странные…

О том, что произошло в больнице, Смирнов рассказывал минут пять. Говорил коротко и по существу. Сделав акцент на состоянии Андрея и его непонятной «прозрачности», а затем поведав о реакции Жанны на сведения о «секретных» экспериментах в Курчатовском институте.

– Ерунда какая-то, – задумчиво пробормотал Синицын, выслушав подполковника.

– В чем именно?

– Да во всем, – пожал плечами профессор. – Вот взять хотя бы… хотя бы… хотя… Хм, а ведь и вправду… забавная фигня получается.

– Какая фигня? – подался вперед Михаил Дмитриевич.

Ученый с удивлением посмотрел на него:

– А ты что, еще не сообразил?

– Нет.

– Странно. Я думал, это вполне очевидно.

Синицын снова пожал плечами, затем усмехнулся и, подняв вверх указательный палец, многозначительно произнес:

– Антикварк.

– Антикварк?

– Да, Михаил. Антикварк. Шерше, как говорится, ля фам.

– Ля фам это значит… женщина? – стало наконец доходить до Смирнова.

– Вот именно, друг мой! Вот именно! – расхохотался довольный профессор. – Именно женщина! Иного я предположить не могу!

– Но… каким образом?

– Все очень просто. Вот смотри.

Синицын поднял с земли несколько веточек, разложил их на лавке и принялся объяснять подполковнику суть проблемы.

– Пусть эта веточка будет нашим потоком времени, а эта – тем, где Андрей. По нашей ползут два муравья. Предположим, это мы с тобой. На соседней ветке еще один муравей. Считаем, что это Андрюха. Все трое связаны одной цепью. Ну, то есть, видим друг друга, ароматы всякие испускаем, ультразвуки… не знаю, как это бывает у муравьев, но, в любом случае, ползем мы в одном направлении. Вот сюда, где веточки сходятся.

– А дальше?

– Дальше все как обычно. Собираемся в преступную группу и всей шайкой-лейкой движемся с хабаром к своему муравейнику.

– Ну хорошо. А женщины здесь при чем?

– Во-от, я ждал этого вопроса, – удовлетворенно заметил Синицын. – Гляди сюда. Видишь, тут есть еще одна веточка, впритык к Андреевой?

– Вижу.

– Отлично. Предположим теперь, что по этой третьей веточке тоже ползет муравей. Точнее, не муравей, а муравьиха.

– Муравьихи обычно дома сидят, яйца откладывают, – засмеялся Смирнов.

– Да какая фиг разница, – отмахнулся профессор. – Ну, пусть это будет не муравьиха, а какая-нибудь жучиха или, например, бабочка. Главное, чтобы знака она была другого. То есть реально баба.

– И что?

– А вот что. Она ведь тоже флюиды какие-то испускает, верно?