Три кварка (из 2012-го в 1982-й)

Вся щебенка ушла в подготовку фундаментов. Гранитную фракцию грузили лопатами в носилки и тачки и быстро растаскивали по местам. После чего выравнивали горизонт дощатым «правИлом». Процесс выравнивания контролировал дядя Коля, время от времени прикладываясь к установленному в дальнем углу нивелиру и отдавая команды помощнику. Помогать ему, кстати, вызвался я, сказав, что с прибором этим знаком и уж что-что, а правильно установить рейку смогу без проблем. Так оно, в принципе, и получилось. Моей работой Иваныч остался доволен. Как, впрочем, и работой всех остальных. До конца смены самосвал сделал еще две ходки, и привезенного щебня хватило на все подосновы. Сами же фундаменты, как пояснил Петр Петрович, нам предстояло монтировать на следующий день. Благо что кран был, наконец, приведен в рабочее состояние, геодезиста под разбивку осей вызвали, а с чертежами все, кому положено, разобрались.

Короче, в общежитие мы с Шурой вернулись усталые, но счастливые: поработали хорошо, план выполнили, благодарность от мастера получили, кирпич никому на голову не упал, можно готовиться к новым трудовым свершениям. Синицын первым делом направился в душ смывать с себя строительную пыль, а я, ополоснув по-быстрому морду и руки, рванул в столовую, надеясь успеть до закрытия.

Увы, основательно поужинать мне так и не удалось – горячее в общем зале закончилось, пришлось довольствоваться салатом и булочками. Прикупив в буфете баранок, чтобы было с чем чай вечером сообразить, возвратился в общагу. Шурик заперся у себя в комнате, ломиться к нему я не стал. Пущай отдыхает.

Бросив баранки на стол, не раздеваясь плюхнулся на кровать, размышляя, чем бы занять натруженные за день мозги и другие не менее «ценные» части моего организма. После непродолжительной медитации решил побренчать на гитаре, а заодно припомнить те песни, которые вот-вот должны были зазвучать с магнитофонных лент и пластинок. Где-то в тумбочке у меня, кстати, валялся «песенник». Тетрадь в зеленом дерматиновом переплете объемом 96 листов и ценой 44 копейки. В нее я завсегда записывал слова и аккорды. Типа, чтоб не пропало, если внезапно – склероз или, гы-гы, амнезия. Или вот как сейчас – чтобы зафиксировать на бумаге то, что еще не случилось.

Тетрадку я нашел в нижнем ящике, на самом дне, заваленную «канцелярским» хламом. Там, куда запихнул ее по прибытии на учебу и где она пролежала без движения целых пятнадцать дней.

«Странно даже, что только сегодня про нее вспомнил. К чему бы это?»

Слегка пожурив себя за забывчивость, улегся опять на кровать, пристроил на брюхо гитару и раскрыл «песеннник» на самой первой странице. Или на последней – тетрадка с обеих сторон одинаковая, не узнаешь, пока не откроешь. Зато уж когда откроешь…

«Нихрена себе музычку отлибреттили!?»

Я вглядывался в написанный синицынским почерком текст и тихо обалдевал.

«Привет, Андрей. Послание твое получил 9.09.2012 г. Направляю обратное. Если ты сумел его прочитать, ответь тем же способом, через портфель. Синицын. 12.09.2012 г. Пы. Сы. Михаил Дмитриевич в курсе случившегося. Он тоже передает тебе привет».

* * *

Свое второе по счету послание в будущее я написал сразу и без особых раздумий. Растекаться «мысью по древу» желания не было: сказали «просто ответь», ну я и ответил. Коротко и сердито. Типа, «сижу на дереве с рацией, курю бамбук, жду указаний из Центра». Короче, уже через минуту «письмо» было готово, оставалось лишь отправить его адресату. То есть запихнуть бумагу в Шурин портфель.

Увы, провернуть это дело по быстрому не удалось.

Когда я, воодушевленный внезапно открывшейся перспективой межвременной связи, заглянул в соседнюю комнату – с баранками, сахаром и предложением соорудить чайку – то обнаружил там своего друга в самом что ни на есть «творческом» состоянии. Синицын, закатив глаза к небу, лежал на кровати и рассматривал потолок. В зубах у него был зажат карандаш, под мышкой – портфель, в руках – книга. «Физика элементарных частиц», если верить обложке. На полу около койки валялись два тома Ландавшица [56] и сборник лекций по физкинетике.

Подняв последний и полистав его для приличия, я хмыкнул и поинтересовался:

– Чего это тебя вдруг на статЫ потянуло? Это ж как минимум четвертый курс.

Шурик перевел взгляд на меня, вынул изо рта карандаш и почесал им в затылке:

– Да вот, понимаешь, про кварки решил почитать. Сам удивляюсь, как у меня раньше руки до этого не доходили. Очень уж интересная тема, особенно в плане конфайнмента и вероятности распада структуры…

– Ха! Решил-таки попробовать развалить протон?

– Протон. Скажешь тоже, – фыркнул в ответ Синицын. – Ты, Андрюх, лучше вот это послушай.