Три кварка (из 2012-го в 1982-й)

Причину своего неожиданного волнения Михаил Дмитриевич понял или, правильнее сказать, вспомнил, когда поднялся, наконец, на верхний этаж и очутился перед обитой обшарпанным дерматином дверью. «Ну да, и впрямь. Трудно забыть тот тридцатилетней давности случай с обогревателем. Как раз здесь всё и произошло. И комната та же самая, даже номер не изменился. Кабинет двадцать шесть… Хм, однако…»

Постучав для приличия и не дождавшись ответа, подполковник нажал потёртую временем ручку и переступил порожек.

– Добрый день. Не помешаю?

– Доброе утро, – хмуро отозвался на приветствие склонившийся над компьютерным столом человек в белом халате. В сторону вошедшего он даже не посмотрел, продолжая рыться в сваленных за монитором бумагах.

«А тут многое изменилось», – мысленно усмехнулся Смирнов, неторопливо осматриваясь и не спеша пока представляться недружелюбно встретившему его хозяину кабинета. В комнате, кстати, тот был не один. Двое молодых людей, чертыхаясь вполголоса, что-то прилаживали и прикручивали к какой-то технической установке, расположенной прямо в центре просторного помещения, облепленной проводами и трубками, опирающейся на сложную конструкцию из металлических стоек и рам. «М-да, в моё время кабинет был явно поменьше. Видимо, успели расширить. Или просто стеллажи с архивом убрали».

– Александр Григорьевич, я полагаю? – закончив осмотр и решив, что пора, обратился Михаил Дмитриевич к оторвавшемуся от бумаг гражданину в халате.

– Да, это я, – пригладил растрёпанную шевелюру Синицын. – А вы…

– Смирнов Михаил Дмитриевич, – представился подполковник. – Я вам звонил в воскресенье. Если не ошибаюсь, мы с вами договаривались как раз на сегодня в одиннадцать.

– Я помню, – буркнул доктор наук, указывая на ближайшее кресло с колёсиками. – Присаживайтесь, товарищ Смирнов.

Михаил Дмитриевич лишь хмыкнул, услышав это не слишком привычное в «бизнес-среде» обращение, однако садиться не стал, отодвинув офисный стул в сторону.

– А знаете, Александр Григорьевич… Может, мы сейчас прогуляемся? Воздухом свежим подышим, туда-сюда?

– Воздухом, говорите? – усмехнулся учёный, перехватив хоть и быстрый, но довольно красноречивый взгляд, брошенный собеседником на лаборантов, что возились с установленным на столе-верстаке оборудованием. – Ну что же, извольте.

Поднявшись, Синицын снял свой халат, аккуратно повесил его на спинку кресла и, подхватив портфель, двинулся на выход из кабинета.

На улицу, впрочем, мужчины так и не вышли.

Александр Григорьевич остановился возле соседней двери и, привстав на цыпочки, приложился нагрудным карманом к считывающему устройству. В серой коробочке что-то пискнуло, щёлкнул, открываясь, замок, стальное полотно дрогнуло и отворилось.

– Можете не волноваться. Здесь нам не помешают, – доктор наук вошёл в лишённую окон комнату, устроился за переговорным столом и указал на место напротив. – Итак. О чём вы со мной хотели поговорить, товарищ Смирнов?

Через пару секунд он насмешливо глянул на телефон, выложенный подполковником из борсетки, и добавил с интонацией уставшего от жизни философа:

– Не стоит. Помещение защищено от прослушивания, а под диктофон я никому и ничего говорить не буду.

Михаил Дмитриевич пожал плечами, демонстративно вынул из сотового аккумулятор и показал учёному свой «вездеход».

– Так вы, значит, тоже из этих? – скривился Синицын, рассмотрев на удостоверении звание собеседника. – Чего ж вам так неймётся? Ваши коллегии меня часа четыре мурыжили, все мозги высосали, а теперь, получается, всё по новой?

– Не путайте меня с действующими сотрудниками, – успокоил Смирнов набычившегося было учёного. – Я уже давно в запасе, и мой интерес в этом деле ограничивается исключительно проблемами Андрея Николаевича Фомина. В смысле, как вернуть его в нормальное состояние.

– А вы что, его адвокат? – язвительно поинтересовался Александр Григорьевич. – Или, может быть, личный доктор?

– Увы, – развёл руками Михаил Дмитриевич. – Всего лишь коллега по работе. А ещё, смею надеяться, друг.

– Друг?

– Да. Именно друг. Но если у вас по этому поводу есть сомнения, то могу напомнить, ну, скажем, Владивосток-87, пятерых небритых мужиков в костюмах Адама на городском пляже и ночь, проведённую в КПЗ21. Или, к примеру, телёнка, свалившегося в траншею для теплотрассы годом ранее в Ключевском районе Алтайского края.

Синицын задумчиво посмотрел на сидящего перед ним человека, видимо, ожидая чего-то ещё. Чего-то более существенного и более важного.

– М-да, вижу, что я вас не убедил. Пока, – покачал головой Смирнов, затем тоже задумался, припоминая рассказы Андрея о своих друзьях-приятелях студенческих лет. «Ага, вот это, кажется, подойдёт».

Михаил Дмитриевич прокашлялся и медленно, с расстановкой проговорил, выделяя каждое слово:

– Три кварка, товарищ Синицын. Три кварка для мастера Марка.

Узрев вытянувшееся лицо учёного, подполковник довольно прищурился.

– Вы знакомы с этой присказкой? – подался вперёд Синицын. – И с кварковой теорией строения фундаментальных частиц… тоже?