Три кварка (1982-2012)

— Так что же здесь всё-таки произошло? И как это связано с Андреем и этими вашими кварками?

Синицын вздохнул, оправил ворот рубашки и устало посмотрел на ждущего ответа Смирнова:

— Вы считаете, в том, что случилось с Андреем, виноват я?

— Не знаю, — развёл руками Михаил Дмитриевич. — Может, и вы. Может, стечение обстоятельств. Может, что-то ещё. Но, в принципе, это сейчас не главное. Сейчас важно просто вернуть человека к жизни. А вот как и когда это будет сделано, я думаю, зависит только от вас. Хотя, возможно, я ошибаюсь, и вы тут совсем ни при чём.

Научный работник снова вздохнул.

— Дело всё в том, Михаил… — Синицын внезапно замялся, несколько раз моргнул и смущённо пожал плечами. — Надеюсь, вы мне простите это маленькое панибратство. Мы ведь сейчас, как бы это получше сказать… не то что бы в одной лодке, но, как минимум, гребём в одном направлении…

— Ерунда, — перебил его собеседник. — Панибратство меня не смущает. Продолжайте.

— Да, спасибо. Так вот, Михаил… Кстати, вы тоже можете называть меня просто: Александр или… э-э… Привык я, знаете ли, за столько-то лет. Долго работал в Англии, а там отчества не в ходу, так что…

Михаил Дмитриевич еле сдержался, чтобы не выругаться.

— Хорошо, Александр. Без вопросов. Буду вас звать именно так.

— Ага, понял. Продолжаю. Короче, всё дело в том, что Андрей не мог, никак не мог потерять сознание или как-то ещё пострадать от разряда или от воздействия излучения, или от потока заряженных частиц, или… В общем, этого не могло произойти ни при каких обстоятельствах.

— Но, тем не менее, это произошло, — жёстко резюмировал подполковник. — Осталось только выяснить, что конкретно и как именно.

— Да, вы правы. Осталось лишь выяснить, — подтвердил Синицын, после чего неожиданно замолчал, вновь уперев взгляд в одну точку, нахохлившись как воробей, улетев мыслями в ведомые лишь ему дали.

Молчал он примерно минуту. Затем встрепенулся, дёрнул щекой и, вздохнув в третий раз, начал рассказывать.

* * *

— … короче, мы оба сидели на одной линии, если считать третьей точкой камеру на торце ускорителя, с отклонением примерно шестая пи от оси. Он — метрах в полутора, я — в двух с половиной. Сидели, беседовали, пили чай. А потом я решил показать ему работу модели. В демо-режиме конечно, иначе пришлось бы потратить минут двадцать на разгон и прогрев, плюс с десяток обязательных, предписанных регламентом процедур. «Защита от дурака» у нас на уровне, не хуже, чем на настоящих реакторах. К тому же, мощности там совсем никакой — в электрон-вольтах не выше шестого порядка. Однако… хм, н-да… однако…

— Однако что-то пошло не так.

— Да. Всё пошло совершенно не так. То есть, сначала всё было как обычно. А потом я, — Синицын с досадой поморщился, — уронил свою чашку прямо на клавиатуру.

— Вследствие чего компьютер выдал неправильную команду, — попробовал догадаться Смирнов.

— Нет. Никаких неправильных команд не было и быть не могло, — покачал головой доктор наук. — Я лично восстановил по полностью или частично сохранившимся логам всю последовательность операндов и соответствующих им директив. Как реальных, так и гипотетических с вероятностью «почти наверное». Ошибка исключена. И дело тут вовсе не в чае и не в приборе.

— А в чём же тогда? — удивился Михаил Дмитриевич.

— Всё дело в Андрее, — развёл руками учёный. — Он и причина произошедшего, и следствие, и результат.

— В смысле? — не понял Смирнов, уставившись на Синицына.

— Ну… мне трудно сразу всё объяснить, не вдаваясь в детали, — протянул тот. — Для неподготовленного слушателя это сложно.

— А вы по-простому попробуйте. По-крестьянски, как для колхозников.

— Хм, для колхозников, — усмехнулся завлаб, трогая себя за ухо. — Хорошо. Тогда мы сейчас вот как поступим.

Открыв портфель, он вытащил оттуда бумажный лист, положил на стол и пристально посмотрел на Смирнова.

— Знаете, мне после того случая каждую ночь снятся какие-то странные сны. Словно я помолодел лет на тридцать и снова учусь в институте. Причём, всё, абсолютно всё, выглядит настолько ярким, будто это происходит на самом деле. А вчера приснилось ещё кое-что. Такое, что не смог удержаться и записал поутру всё, что приснилось. Основные, так сказать, тезисы. Вот, почитайте.

Синицын подтолкнул к собеседнику листок с напечатанным на принтере текстом и чуть виновато продолжил:

— Только не судите, пожалуйста, строго. У меня просто… эмм… есть одно хобби. Когда минутка свободная выдаётся, графоманствую понемногу. Сочиняю рассказики всякие, фантазии, мистику. Ну, в общем, и тут что-то вроде эссе наваял, типа, для души, под Стивена Хокинга[2]. Думал, так будет понятнее и живее, плюс какая-никакая, а тренировка.

Смущённо пожав плечами, он указал на лежащий перед собой лист.

Михаил Дмитриевич в ответ лишь хмыкнул и, взяв в руки «типа эссе», углубился в чтение.

* * *