Три истории об Алекзандре

Осталась ли моя мать в петле времени, переместилась в другой мир или междумирье, или вовсе закончила свое существование, мне не ведомо. Когда я думал о ней, представлял, что она обрела счастье, начав новую жизнь, пусть без меня. Она выполнила предназначение матери, уложив более чем двадцатилетний отрезок времени в одно мгновение.

Чудо? — спросите вы. Я отвечу — да.

Наши миры чудесны. И я собираюсь свершить еще одно чудо: найти Ариэль и показать ей, что могу быть нежным. Знаю, будет трудно. Но в этот раз, я собираюсь ломать себя, а не хрупкую фейри.

Глава 4. Средневековый мир Корр-У. Каменный Монастырь

Корр-У встретил дождями. А что еще ожидать от края, где всё пропитано водой?

Перемещаясь через портал, я задумал, что самым безопасным местом моего появления будет кладбище Каменного монастыря. Я не боялся напугать братьев, с которыми съел ни один ломоть хлеба и выпил ни один кувшин вина. Я выбрал уединенное место, чтобы не напороться на вилы или меч, которыми мастерски владеют монахи с белёными лицами.

Втянув воздух, пахнущий мокрым лесом, дымом, пробивающимся из трубы трапезной, и другими до боли знакомыми запахами, я шагнул в сторону задней калитки, спрятанной в толще каменной стены, окружающей монашескую обитель по периметру. Просунув руку в неприметную щель, я нажал на металлический стержень и калитка беззвучно открылась. Затворив ее за собой, я осмотрел двор, колодец, на бревенчатом срубе которого стояло новое ведро, поблескивающее чистым боком, услышал тихие голоса братьев. Слух выхватил несколько брошенных фраз о погоде, стук ложек о деревянные миски, скрип скамеек. Попасть в мир, который считал родным, находясь в беспамятстве, всё равно, что вернуться в домой. Последние шаги до приоткрытой двери трапезной я сделал бегом. Не мог сдержать порыв, как можно быстрее увидеть лица своих друзей.

Лица друзей вытянулись. Стих стук ложек, кто-то икнул.

Первым в себя пришел старый Гвинар. Он поднялся, опрокинув скамью, и протянул ко мне руки. Как блудный сын, скитавшийся веками по чужим землям и, наконец, вернувшийся в родной дом, я, бросив суму и оружие на пороге, кинулся в его объятия. Мужские, крепкие, пахнущие брагой и горьким луком.

— Зандр вернулся!

Меня хлопали по плечу, взбивали и без того торчащие дыбом волосы дружеским подзатыльником, трясли руки, даже целовал по отечески в лоб. Настоятель Гийом с упреком хлопнул меня по щеке.

— Где пропадал? Мы уж тебя похоронили.

— Колодезную ведьму от вас уводил, — я решил признаться. До поздней ночи я рассказывал братьям о том, как Лакрима насылала на меня мучительные сны, о нашем с ней уговоре, о моих превращениях и возвратившейся памяти. Обо всём, кроме возвращения в Шезгарт. Им лучше не знать, откуда я.

— А теперь, как себя вспомнил, со зверями своими справляешься? Не набросишься, обернувшись, на нас, не сломаешь, как когда-то брата Юлиуса? — брат Бартоломео искал глазами на моей шее медальон, который когда-то запер во мне зверя.

Я вытащил оба кругляша и потряс ими у него под носом.

— Не в медальонах дело, — вздохнул я, засовывая их за ворот. — В памяти. Без памяти не знал, как удержать в себе зверя. Не надо меня бояться. А за Юлиуса мне стыдно. Жаль, совсем молодой был. Простите меня, братья.

Монахи загалдели в один голос, но я понял, зла на меня не держат. Гийом прервал наш долгий разговор, рассудив, что его можно продолжить утром, а теперь пора бы всем разойтись. У братьев был тяжелый день: вылавливали ведьму, что повадилась молодых парней в болото уводить. Жители окрестных деревень воем выли от ее коварства.

— Насовсем вернулся или как? — Бартоломео поднял с пола суму и потащил ее в мою келью. Собрав оружие, я двинулся следом.

— Или как, — эхом повторил я.

— Мы думали, тебя волки загрызли, — монах открыл дверь тяжелым ключом. В келье пахло травами, в свете свечи тускло поблескивали склянки. — Тяжко нам без тебя, такого умельца как ты трудно найти. Остался бы, а?

— Не могу. Мои родные в плену, их вызволить надо.

— Опять, значит, на столицу пойдешь?

— Откуда знаешь, что я в столицу шел?

— Так настоятель Гийом туда брата Гонзало посылал. Он тихо разузнал, что король неведомо откуда тысячи семейств перевез, и они заняли всю столицу, вытеснив прежних жителей. Поговаривают, что они все оборотни. А еще говорят, что мутно у них. Злые все, чуть-что драки, волнения. Столица стала на тлеющий костер похожа. Только брось палку, опять огнем зайдется. А ты кто для них?

— Я, скорее всего, и есть та самая палка.

— Ой, брат, не зря тогда на твой отряд напали. Ждали тебя. Не к бою готовились, а наверняка убить.

— Я никогда не спрашивал, что стало с моим отрядом?

— Порубили всех. Мы их там же и похоронили.

— А девушка? — Алекзандр затаил дыхание.

— Эта та, что на одной стреле с тобой висела? Эльфийка?

— Она фейри.