Три гроба

«Пройдя через обитую асбестом дверь и начав спускаться, я услышал звуки, как будто кто-то колол дрова. Тогда я побежал вниз. Заслонка печи была открыта, а рядом стоял старина Чокнутый с топориком руке, рубил свой реквизит и швырял обломки в огонь. «Ради бога, Чокнутый, что ты делаешь?» — «Уничтожаю мое оборудование, синьор Пальяччи, — ответил он. (Синьор Пальяччи — мой артистический псевдоним, но он всегда меня так называл.) — Моя работа закончена, и я больше в нем не нуждаюсь». С этими словами он бросил в печь фальшивые веревки и полые бамбуковые шесты для своего шкафа. «Господи, Чокнутый, возьми себя в руки!» — сказал я. «Разве я тебе не говорил? — отозвался он. — Я собираюсь навестить своего брата. Он должен уладить одно наше старое дельце».

Чокнутый подошел к лестнице и неожиданно повернулся. Физиономия у него была как морда у белой лошади (боже, прости мне такие слова), а отсветы пламени из печи делали ее еще более жуткой. «Если со мной что-то случится после того, как мой брат уладит дело, — сказал он, — ты найдешь его на той же улице, где живу я. У него там не постоянное жилье, но он снял на этой улице комнату». В этот момент в подвал спустился старый Айзекстайн. Он искал Чокнутого и не мог поверить своим ушам, когда услышал, что Чокнутый отказывается выступать. «Ты знаешь, что случится, если ты не будешь выступать?» — завопил Айзекстайн. «Да, знаю, — ответил Чокнутый спокойно, как человек, у которого на руках все козыри, а потом вежливо приподнял шляпу и добавил: — Доброй ночи, джентльмены. Я возвращаюсь в свою могилу». И этот псих поднялся по лестнице, больше не сказав ни слова».

Хэдли сложил лист бумаги и спрятал его в портфель.

— Да, он был хорошим шоуменом, — промолвил доктор Фелл, пытаясь разжечь трубку. — Жаль, что братцу Анри пришлось… Что дальше?

— Не знаю, удастся ли нам найти жилище Анри на Калиостро-стрит, но мы отыщем его временное убежище, — продолжал Хэдли. — Вопрос в том, куда направлялся Флей, когда его застрелили. Не в свою комнату. Он жил в доме 2Б в начале улицы, но шел в противоположную сторону. В момент выстрела Флей находился в середине улицы, между домом номер 18 справа и домом номер 21 слева. Это хороший след, и я направил по нему Сомерса. Он должен зайти в каждый дом в середине улицы, ища любых новых или подозрительных жильцов. Насколько я знаю квартирных хозяек, они сообщат о дюжинах, но это не важно.

Доктор Фелл откинулся в кресле, насколько позволял его вес, и взъерошил волосы.

— Да, но я бы не сосредотачивался чересчур на каком-то одном участке улицы. Советую проверить все дома. Предположим, Флей убегал от кого-то, когда его застрелили.

— И бежал в тупик?

— Говорю вам, тут что-то не так! — рявкнул доктор, приподнявшись в кресле. — Не только потому, что я не вижу ни единого проблеска здравого смысла (что охотно признаю), но и из-за простоты, которая способна свести с ума. Это уже не фокус-покус в четырех стенах. Это улица. Человек идет по снегу, потом крик, чей-то шепот и выстрел! Свидетели поворачиваются, и убийца исчезает. Куда? Или пистолет летел в воздухе, как брошенный нож, выстрелил около спины Флея и отскочил в сторону?

— Чепуха!