Три дня без чародея

Надо спешить в башню и вместе с Нещуром возвращать Наума. Как можно скорее!

Ощущения, что беда миновала или вот-вот минует, у него не было.

* * *

— Поздно! — с досадой воскликнула Звонка, глядя на отъезжающего князя. — Эх, не надо было с твоим Упрямом возиться, еще до Смотра бы рассказали.

— Может быть, — согласился Невдогад. — Что ж, все когда-то ошибаются. Ладно, зато теперь мы точно знаем, что на Вендском подворье никого из чужих нет.

— Так если бы кто-то сомневался в этом, Василисушка.

Парень, который был княжной, пожал плечами и поправил на голове малахай.

Три подруги, переодетые юношами, прогуливались по Иноземному подворью, неумело заигрывая со встречными девушками и исподволь наблюдая за вендским посольством.

Действительно, сомнений в том, что вся нечисть убралась оттуда, не возникало. Однако княжне пришло на ум присмотреться, что будут делать венды, и понять: останутся ли они на стороне Бурезова или решат покаяться перед Велиславом. А главное, если Бурезов что-нибудь заподозрил (должен заподозрить!), он непременно попытается переиграть сделку с вендами. Опять же, если во главе заговора стоит кто-то еще, он должен будет дать о себе знать.

Утром спозаранку Василиса изложила подругам эти соображения, и они согласились: да, понаблюдать стоит. Только кому доверить это дело? Никому, решила княжна. Лишь мы и справимся. И достала наряд Невдогада.

Пока она отправляла письмо Упряму, девушки разжились мужской одеждой и даже напялили ее на себя, но парни из них не получались, покуда Василиса не научила их держать себя как надо. Короткий, но весьма впечатляющий опыт жизни в мужском теле немало помог.

Рослая Звонка, постоянно бывавшая при батюшке и мужицкую повадку знавшая хорошо, быстро усвоила, что к чему. А Милочке велели изображать мальчишку лет двенадцати, не больше. Вот это у нее получилось на удивление славно, и княжна, подвесив к поясу полюбившуюся сечку, с грустью подумала, что из всех троих она выглядит наименее естественно.

Это было несправедливо и неожиданно обидно. Ей надлежит играть мужскую роль лучше всех — после того, что она прошла! Жаль, заклинание опять не сработает. Стоя перед зеркалом, она не то что без надежды, а даже без какой-то четкой мысли достала с трудами добытую сточку и пробежала глазами по строчкам.

Девушки как раз на что-то отвлеклись — вроде пририсовывали Милочке веснушки, решив, что мальчишкам они к лицу.

Ну конечно, не сработает! Хоть ты трижды его прочти, хоть задом наперед… За спиной послышался дружный вздох восхищения.

— Как ты это сделала? — удивилась Звонка. — Под плечи, что ли, чего напихала?

— Ой, как похоже-то… а личико — гляди, Звонушка, личико-то чистое как перекосило…

— Ничего не перекосило, — ответил ей голос, вроде бы и похожий, но другой, — Называйте меня Невдогадом.

Звонка только с завистью щелкнула языком, а внучка одесника, неожиданно оказавшись рядом, сдернула с Невдогада малахай. И отступила, сраженная пониманием.

— Сознавайся, подруга, — грозно потребовала Звонка.

Пришлось сознаться.

Никто из прохожих ничего не заподозрил даже поначалу, когда спутницы «зачарованного» парня, не пообвыкшись, глядели вокруг себя затравленно, ожидая разоблачения каждый миг. Потом опаска прошла, а с ней и напряженность. Идут себе двое юношей и мальчишка — и пускай один из них с оружием, что за беда? На Иноземном подворье чего только не увидишь. Малахай и тот не привлекал внимания — утро после дождя выдалось свежим.

И эти великолепные личины работали впустую. У вендов царило оживление, слуги сновали туда-сюда, выметали, вымывали, вычищали, подправляли, указывали друг другу, что и как делать, и сами, в свою очередь, получали нагоняи. К полудню роскошный посольский поезд выстроился у распахнутых ворот.

Первый гонец прибыл еще утром, теперь прискакал второй — знать, принц уже совсем близко. С холма спустились Думные бояре, дружинники, кого-то послали в кремль — и вскоре для встречи Лоуха выехал сам князь. Тронулись и венды — соединенный поезд, звеня веселыми рожками и голосами глашатаев, отправился к воротам города.

И за все это время ни единый посторонний человек — или орк, или навь, если уж на то пошло, — даже не приблизился к посольству, а Клемий Гракус и его ближние оставались на виду. Одна пара глаз могла бы ошибиться, но сразу три — нет.

— Видно, слишком важные дела вот-вот начнутся, и не до вендов теперь злоумышленникам подлым, — подумала вслух Милочка.

— А вендам, кроме принца, тоже сейчас ни до кого дела нет, — согласилась княжна.

— Верно, так, — кивнула Звонка. — Эй, гляньте, девки, кто торопится.

По улице, покачиваясь, брел боярин Непряд.

— Обратно пьяный или как?

— Ой, не знаю, Звонушка! Был он уже недавно пьяненьким — иных тверезых обскакал.

— Сейчас увидим, девоньки. Похоже, прямо к нам идет.

И точно, дошаркал Непряд да замер перед подругами.

Смотрел-смотрел, наконец, решился:

— А никак знаю я вас… Ну так и есть — Звонка и Милка. И, стало быть, Василиса?