Три девицы под окном

– Димка, в каком же я долгу перед тобой! Если бы ты не выломал дверь… В больнице я много думала, хорошо это было бы для меня или плохо. И поняла, что люблю жизнь. Я хочу жить! Поэтому спасибо тебе за всё… А Стас… – она с трудом подбирала слова. – Это, наверное, моя небесная кара за всю ту боль, что я тебе причинила. Прости меня. Я не любила его никогда, я это теперь только поняла. Любила воображаемого персонажа – того Стаса, которого себе придумала. Его не существует в природе. Вернее, он был таким – на сцене. Но в жизни это совсем другой человек, которого я не смогла – не захотела – понять! Трудно представить более разных людей, чем мы с ним. Противоположности притягиваются – возможно… но удержаться вместе им ох, как нелегко. Нельке он изначально подходил куда больше – по всем пунктам!

– Ты всё ещё обижена? – осторожно спросил Дима. – Пожалуйста, не держи на неё зла. Ей очень нелегко пришлось в те дни. Когда она выписалась из больницы, то сразу же забрала свои вещи и переехала обратно домой, к родителям. Мы с ней практически не виделись все эти месяцы. Но одно знаю точно – она не с Князевым сейчас.

– Это их дело… – Ася отвела взгляд. – Пусть сами разбираются. Я не собираюсь ни препятствовать этому, ни помогать.

– Ты уверена, что отпустила его навсегда? – деликатно спросил он. Ася улыбнулась:

– Ну, разумеется… Уходя – уходи. Стас, конечно, порывался остаться, извиниться… но мне не нужны все эти драмы. Я велела ему больше не звонить мне и не писать. И номер его удалила сразу после развода. Не могу видеть его виноватые глаза… это он из-за своего проклятого чувства долга себе в очередной раз жизнь ломать будет? Нет уж. Пусть едет к своей Нелечке, если хочет, они заслужили счастье.

На колени ей, кружась, медленно упал огромный жёлтый лист. Ася подняла его, повертела в руках, понюхала…

– Когда-нибудь, – сказала она тихо, – Нелька сумеет простить меня. Когда-нибудь… я тоже смогу её простить.

Рита, мурлыкая себе под нос какую-то весёлую песенку, жарила на кухне яичницу. Настроение было просто превосходным. Денёк сегодня выдался – загляденье! Необыкновенно солнечный и ясный, нетипичный для Питера, тем более осенью. Упустить такую погоду было бы преступлением. Гулять, немедленно гулять! Но сначала – позавтракать…

Она составила на большой поднос тарелки с яичницей, кофейник и чашки, и величаво вплыла в комнату.

– Вставай, лежебока! – громко и весело закричала Рита. – Тоже мне, спящая красавица нашлась… Вернее – спящий красавец.

Под аркой кто-то проснулся и сонно заворочался, пытаясь выпутаться из одеяла.

Она поставила поднос на прикроватный столик и с улыбкой смотрела на взъерошенного, моргающего со сна Серхио.

– Ну и горазд же ты дрыхнуть, mi capitán, – заметила она, сияя.

Он всматривался в её лицо, щурясь спросонья от бьющего в окно света – какая редкость, чтобы солнце полностью заливало этот двор-колодец, подумала Рита…

– Что? Уже утро, querida? – пробормотал он, потянувшись. – А я уже успел соскучиться. Иди ко мне, – и потянул Риту к себе, едва не перевернув поднос с завтраком.

– Пусти, ненормальный! – отбивалась она, смеясь. – Да пусти же! Ты вообще думаешь выползти из дома и хоть немного погулять по городу? Мы уже трое суток торчим здесь, я отменила все свои танцклассы… Неужели тебе не интересно посмотреть Санкт-Петербург?!

– Потом. Всё потом… – уткнувшись носом ей в шею, проговорил Серхио – такой большой, горячий и сильный.

– Трое суток… – повторила вдруг Рита задумчиво. – Боже мой, трое суток! – потрясённо воскликнула она, отстраняясь. – И ничего – ничегошеньки, веришь?

– Ты о чём это? – озадаченно спросил он и потянулся за чашкой, чтобы сделать глоток кофе.

– Представляешь, – торжественно сказала Рита, – похоже, оно ушло! Никто больше меня не пугает и не раскидывает мои вещи. Да и тебя за всё это время оно ни разу не потревожило… Либо оно тебя одобрило, либо… просто свалило отсюда! – и она счастливо рассмеялась.

Он ничего не понял, но тоже засмеялся.

– Ты словно пьяная, а, querida? – спросил он, поддразнивая. – Впрочем, неудивительно. Я тоже пьян… от тебя! – и Серхио снова притянул её к себе.

…А возможно, оно было просто очень деликатным.

Нелька улетала из Москвы в разгар золотой осени. А здесь, в Мезени, уже повсюду лежал снег.

Аэропорт располагался на самой окраине города, на улице Северной, и представлял собой старое деревянное здание, недавно выкрашенное синей краской. Группа весёлых молодых ребят, летевших с Нелькой одним рейсом – какая-то фольклорная экспедиция, как они ей объяснили – сразу же заторопилась к автобусу до центра. Но Нелька решила пройтись пешком. Она знала, что из аэропорта до нужного ей места – не более трёх километров пути. Ей нужно было ещё раз всё хорошенько обдумать по дороге…