Три черные колдуньи

– Ну, да, да! Убил. Отдай записки, Жанна.

Вот и признался! Слава богу, не Вениамин убийца. Но Филиппа не было в городе, как он это сделал? Надо записать от слова до слова, причем срочно, а то пленки не хватит. Жанна пошла на хитрость:

– Возможно, я тебе отдам… Но сначала скажи, неуловимый мой, как ты убил жену? Тебя же не было в городе.

– Не было, – осмелел Филипп, очевидно, понял, что к органам Жанна точно не имеет отношения. И вдруг… – А разве детектив не написал, как он узнал, что я убил Нинку?

Это называется – бездарный провал. «Держись, Жанночка, – мысленно сказала она себе. – Он тебя уже не боится, будет цинично-откровенным, потому что пришел убить тебя. Выкручивайся».

– Последние дни перед смертью он не вел дневника, – выдумывала она на ходу, посему говорила медленно. – А в день убийства Лева заехал в контору, написал твое имя, оставил тетрадь Але и уехал. Она испугалась, что ты убьешь и ее, поэтому забрала тетрадь и спряталась. Все ясно?

– Ясно, что дело надо доделывать до конца. Да, я искал Алю, не нашел.

– Так как же ты убил Нину?

– Приехал на своей машине, потом уехал.

– Я так и думала.

– Она обманывала меня, но это одна из причин.

– Обманывала? Ты видел?

– Разумеется, я ее… поймал с поличным. Мама не раз говорила, что Нинка нечистоплотна по отношению ко мне, я не верил. Однажды уехал, через пару дней мне позвонила мама, сказала, что поссорилась с Нинкой. Собственно, они часто ссорились. Но мама сообщила мне причину последней ссоры: в моем доме ночевал мужчина. Как тебе?

– Дальше?

– Нинка не стала оправдываться, а оскорбляла мою мать. Она угрожала ей!

– Неужели? Ну и?.. Ты приехал…

– До последнего не верил. Но не успел подъехать, а из моего дома в половине двенадцатого ночи вышла некая рожа. Я не рассмотрел его. Вообще факт, что Нинка наставляет мне рога… меня заел… взбесил.

– Ах, вот как зашел убийца Нины: открыл дверь собственным ключом, – продемонстрировала Жанна осведомленность.

– Совершенно верно. Я ворвался в дом. Нинка была полураздета, то есть в одежде для сна, это еще больше меня подогрело. Она очень удивилась, увидев меня. Естественно, я стал требовать признания, с кем она спит в мое отсутствие. Сначала она оправдывалась, несла ахинею. Дескать, это был друг семьи, ему негде ночевать, потому что мать и отец Нинки уехали в Москву. Но я же видел! Видел, как из моего дома выходил мужик, а ее лепет – ложь. В какой-то момент она неожиданно разъярилась, словно фурия, будто это я изменил ей, посоветовала мне поинтересоваться у мамы, которая лучше Нинки знает, с кем спит моя жена. Оскорбила меня, назвала грязным шпионом, маминой тряпкой… много чего наговорила, потом побежала в спальню наверх, выкрикивая угрозы.

– Представляю, как ты поинтересовался, небось орал как бешеный.

– Само собой, орал, – сознался он. – А как бы ты поступила на моем месте? Знаешь, Жанна, очень неприятно быть рогоносцем. Даже сейчас говорить противно. И кто – я?! Я – рогоносец?! Чтобы понять, надо очутиться на моем месте. Этому названья нет.

– А какие угрозы она выкрикивала?

– Собралась сию же минуту уйти к родителям. Говорила, видеть ни меня, ни мою мать уже не может, но это ерунда. А вот угрозы, что она нас в порошок сотрет, если не оставим ее в покое, мол, у нее есть кое-что против нас, это меня прямо разъярило. Я не поверил, хотел ее ударить… и вдруг Нинка упомянула кое-какие документы, которые я оставил в доме. Не успел перед отъездом спрятать, они лежали в моем кабинете. Нинка туда никогда не заходила, а тут заглянула. В довершение всего она сказала, по мне и маме тюрьма плачет, а тюрьму моя жена нам теперь обеспечит. Это уже был удар ниже пояса.

– И что ж в документах такое страшное, из-за чего убивают?

– Номера счетов. Схема отмывки денег и ухода от налогов. Этим все занимаются, но желательно не попадаться. Когда она стала козырять своими знаниями, называть партнеров из схемы и сказала, что никогда не отдаст мне документы… За это, Жанна, жестоко наказывают и всякие инспекции с прокуратурой, и те, кого подвели. С двух сторон наказывают.

– Понятно.

– Она помчалась в спальню, я побежал за ней, просил отдать… Нинка раскрыла шкаф, она хотела собрать вещи… – Филипп ненадолго замолчал, повесив голову, потом вздохнул и с прискорбием произнес: – Я выстрелил. Когда она повернулась ко мне лицом, выстрелил второй раз. Рука сама выстрелила. Я не соображал, что делал. Помутнение нашло. А пистолет тогда носил с собой постоянно, придурков по улицам полно бродит. После того случая я перестал брать оружие, боялся нового приступа бешенства.

Ну, теперь понятно, почему пистолет был без глушителя – так просто, а Жанна чуть голову не сломала. Но ей следует записать как можно больше.

– Потом ты снял с нее украшения, чтобы сымитировать ограбление, забрал документы и ушел, да?

– Не сразу. Я долго сидел в спальне, не веря в то, что случилось, да только исправить уже нельзя было ни-че-го. Мне горько вспоминать об этом и… Если хочешь знать, я раскаиваюсь. Но так получилось.

– Ирина Захаровна знает, что ты убил Нину?

– Нет… Может, догадывается… Мы на эту тему не говорили.