Три билета до Эдвенчер

Зверек размером с фокстерьера был покрыт короткой и гладкой шерсткой. Весьма занятной показалась мне его манера сидеть ссутулившись, отчего он казался горбатым; это впечатление еще более усиливалось благодаря опущенной голове. Хвост у енота был длинный, пушистый, с аккуратными чередующимися черными и белыми кольцами. Стройные лапы заканчивались широкими плоскими ступнями, а голые подошвы окрашены в яркий розово-красный цвет. Его мех, за исключением черной маски на морде да черных ступней, был светло-серого пепельного цвета, кое-где с добавлением желтого. Ну, а если чуточку фантазии — низко опущенная голова, пара удивленных карих глаз, взирающих из-под черной маски, и вот вам портрет незадачливого начинающего взломщика, вышедшего на дело и пойманного за шкирку на месте преступления. Не правда ли, забавный вид у моего нового питомца?

Впрочем, титул начинающего взломщика — это так, моя личная характеристика. А вот кушал он очень забавно. Когда я впихнул к нему в клетку миску с водой, в которой плавала нарезанная кусками рыба, енот, под ласковым взглядом Боба, приблизился к еде с видом осужденного на казнь, высказавшего последнее желание — наконец вкусно поесть. Он сел перед миской на корточки и плавными движениями передних лап принялся гонять воду, взирая на нас все с тем же скорбным видом. После продолжительного времени он, сидя словно кролик, подогнал к себе кусочки рыбы, аккуратно схватил тонкими пальцами и отправил в пасть. Затем он снова принялся гонять воду, и так каждый раз, доставая кусок за куском, пока не выловил все.

Своеобразные вкрадчивые движения енота сильно заинтриговали Боба. Вполне естественно, я постарался разъяснить ему смысл сих ритуальных действий. Чуть позже, когда наш дредноут остановился для ночлега, я поймал несколько речных крабов, посадил в клетку енота и позвал Боба. Увидев крабов, зверек сперва с настороженностью оглядел их всех, а затем, выбрав самого крупного, присел перед ним и принялся поигрывать, делая быстрые плавные движения, время от времени останавливаясь и встряхивая лапами. В ответ краб делал отчаянные выпады клешнями, но движения лап енота были столь ловкими, что схватить их было никак не возможно. Краб сделал попытку ретироваться, но енот не оставлял преследования, продолжая свою игру. Десять минут игры в кошки-мышки, точнее сказать, в крабы-еноты, порядком измотали нашего краба; хотя он пока что не получил и царапины, но тем не менее прекратил двигать клешнями, сдаваясь на милость победителя. Ну а еноту только этого и надо было: он мигом наклонился вперед и раскусил несчастного краба пополам. Затем он сел, со скорбным видом взирая на его агонию. Когда краб затих, енот аккуратно взял его кончиками пальцев, сунул в пасть, захрумкал и проглотил с все тем же меланхолическим видом.

Мы оставили лодку у пристани подле дома, принадлежащего царственного вида индусу в широких одеяниях и с тюрбаном на голове. Хозяин дома гостеприимно пригласил нас на ужин. Мы вошли и, усевшись в кружок на корточки прямо на полу, принялись с аппетитом уписывать изысканное кэрри и чупатти при свете лампы-молнии. Самой заметной фигурой был, конечно, мистер Кан — сидя на корточках, он напоминал преогромную жабу, а в свете лампы-молнии его золотые зубы сверкали, словно светлячки в ночной темени. Никто из сидящих за ужином не набивал себе рот с такой жадностью, как он; у меня была мысль, что хоть это ненадолго заставит его замолчать. Какое там! Чем больше он насыщался, тем более дикими и неправдоподобными становились его россказни и тем нелепее хохотал он над своими остротами; в итоге он завладел беседой.

— Вот как-то раз, — сказал он, набивая рот очередной порцией кэрри, — мне довелось охотиться на Мазеруни. Ах, какие там ягуары! Сви-ре-пы-е! Право, свирепее во всей Гвиане не сыщешь, ей-богу! Так вот! Дело было вечером, ну как вот сейчас. Я как раз поужинал, и мне захотелось… Ну, как бы объяснить? Ну, словом, для облегчения пойти пройтись. Я взял ружье и отошел чуть подальше, в кусты.

Он доел свое кэрри и принялся расхаживать по комнате, пантомимой показывая все, что с ним произошло. Он с кряхтеньем присел на корточки в углу и, улыбаясь, продолжал:

— Все шло как надо, — сказал он. — Я закончил свои дела, встал и, держа в одной руке ружье, другой рукой стал натягивать штаны. — С этими словами он с усилием выпрямился и нагнулся, как бы желая подтянуть воображаемые штаны.

— Ну, друзья, как вы думаете, что тут произошло? — риторически вопросил он, хватаясь за живот. — Из кустов на меня выскочил преогромный ягуар! Хо-хо-хо! Думаете, я не испугался? Еще как! Ведь ягуар застал меня со спущенными штанами!

— Не завидую ягуару, — заметил Боб.

— Что ягуар! — продолжил мистер Кан. — Меня бы кто пожалел! Вот ситуация так ситуация! Я должен был одной рукой натягивать штаны, а другой стрелять. Но справился! Вот это был выстрел так выстрел! Прямо в глаз! Бах — и нету ягуара!

Он подступил к воображаемому убитому ягуару и с презрением пнул его.