Три

Сердце мое было по-настоящему согрето посланиями о мученической смерти Брата нашего, Джима Доналда.

Потому что именно таким он и был, мои Преданные Посланники. Джим Доналд был мучеником. Он был мучеником, отказавшимся от своей жизни ради всех нас, как это сделала и его любимая жена Памэла. Я призываю вас не верить утверждениям доктора Лунда, что, забрав у себя жизнь, Джим Доналд тем самым совершил большой грех. Джим является мучеником, который умер, чтобы мы узнали правду. Пророком, который пожертвовал собой, чтобы принести нам Весть Божию о том, что Господь наш в Величии Своем решил открыть пятую печать.

Как сказано в Откровениях, 6:9, И, когда Он открыл пятую печать, я увидел под жертвенником души умерщвленных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели.

Преданные мои Посланники, Джим Доналд, как и Памэла Мэй Доналд, был мучеником за свою веру. Я был там, когда он был спасен после того, как оплакал смерть своей любимой жены, и в момент его смерти Господь решил послать ему видение.

Я решил привести здесь последние его слова, чтобы вы все могли прочесть их:

Почему они были спасены, а она — нет? Она была хорошим человеком, хорошей женой, и я не хочу этого больше делать, они не правы, в голове у них зло. Они уже принесли смерть тысячам и принесут смерть еще большему количеству людей, ЕСЛИ ИХ НЕ ОСТАНОВИТЬ.

Джим хочет этим сказать, что он, как и Памэла, чист. Время истекает для каждого из нас, и мы должны сделать все, что сможем, чтобы собрать как можно больше людей в лоно памэлистов, и как можно скорее. Разве может быть более высокое призвание, чем спасти как можно больше людей, пока не открыта шестая печать?

Памэла Мэй Доналд была рупором Господа. Она была средством, через которое было доставлено Его послание. Доктор Лунд и другие шарлатаны попытались похитить ее послание, и Джим доказал это. Доктор Лунд не верит в то, что пятая печать уже открыта, но он ошибается.

«Мальчик… Предупредите их…» — передала мне Памэла Мэй Доналд.

И возопили они голосом великим, говоря: доколе, Владыка Святой и Истинный, Ты не судишь и не мстишь за кровь нашу живущим на земле?

Лорн Нейлсон, хотя и неохотно, все же согласился дать мне интервью в июле 2012 года. Ниже приводится отредактированная версия нашего разговора.

Я хочу сразу же заявить: я никогда не доверял Лену Ворхису. С самого первого дня, когда он только приехал в округ Саннах. Говорить он действительно умел, но, насколько я понял, был пустомелей — одни разговоры и никакого действия.

Но Ребе он сразу понравился, и, думаю, это обстоятельство принесло нам экономию, потому что теперь не нужно было каждое воскресенье ездить в округ Денхэм в тамошнюю церковь. Никто из нас не знал, что и думать, когда он начал говорить, что эти дети были четырьмя всадниками. Реба была предана этой церкви, и я не собирался ее подталкивать. По мне, было очевидно, что Лен использует последние слова погибшей женщины в своих целях, как средство для того, чтобы попасть в команду крупных проповедников из Хьюстона. А потом он впутал во все это еще и Джима Доналда. Джим мог быть низким, как толпа последних негодяев, но смерть Пэм больно ударила по нему. Он перестал ходить на работу, не разговаривал со своими приятелями. Лен должен был просто оставить его и позволить ему спиться до смерти, если именно этого он и хотел.

Знаете, кого я виню в том, что все вышло так плохо? Не Джима, и даже не тех репортеров, которые раструбили все это в газетах и на телевидении. Я виню в этом доктора Лунда и того писателя, Гибкого Сэнди. Они с самого начала поощряли Лена. И никто не может сказать, что они ни в чем не виноваты, как бы складно они ни пели, отрицая свою вину.

Через неделю после похорон Джима двоюродный брат Стефани, Билли, должен был завести на ранчо бревна и попросил меня поехать с ним. Сказал, что не хочет ехать туда один, а его обычный напарник слег от того самого рвотного вируса, который тряс весь наш округ. Реба попросила меня прихватить с собой несколько банок ее консервированных персиков. «Для тамошних деток».