Трезубец Нептуна

— Наверное, тебе трудно поверить, родная моя, но ничего не произошло. Ровным счетом ничего. Просто ты коснулась того, о чем раньше никогда не знала.

— Больше так никогда не делай, ладно?

— Какая у тебя изящная рука…

– Больше так не поступай! — не поддалась на отговорку девушка.

— Как скажешь, - пожал плечами Атлантида.

— Очень хочется пить, - подняла космонавтка голову. - Хочешь, я принесу тебе воды?

— Давай лучше пойдем вместе? — предложил Платон.

— Давай. - Лиенна Тоус, не отпуская руки археолога, слезла с кровати и повела его за собой.

На камбузе они разлили оставшуюся в графине воду, молча выпили. Космонавтка смотрела на донышко фужера, на стол, на стены, себе под ноги, старательно не встречаясь глазами с Рассольниковым, буркнула: «Надо еще вскипятить», встала к синтезатору, прислушиваясь к происходящему за спиной. Атлантида тихо приблизился, обжег дыханием шею, уже смелее сжал упругую грудь, просочился правой ладонью под так и не застегнутую пуговицу комбинезона. Девушка ждала, закрыв глаза и откинув назад голову. Платон получил возможность прикоснуться губами к шее, к щеке, к глазам. Бедра с готовностью начали двигаться навстречу пальцу, и вскоре изо рта вырвался тоскливый стон. Еще через мгновение она вывернулась из объятий мужчины, усмехнулась: «Ты мне мешаешь», но о ненависти и проклятиях речи уже не зашло. Лиенна даже не вспомнила про обещание, которое сама же вытребовала с Атлантиды несколько минут назад.

— Персиков хочешь?

— Нет.

— А чего хочешь?

Платон поймал ее за талию, подтянул к себе и сделал то, о чем мечтал все последние часы: крепко поцеловал. Космонавтка ничуть не удивилась незнакомой ласке, с готовностью на нее ответив. Рассольникову даже захотелось спросить, откуда она знает, что делать?

До этого мига все происходило примерно так, как он и ожидал: разумеется, на планете с жестким религиозным режимом, основанным на древних психотехниках, не могло быть и речи о сексе и свободном выборе в любой сфере. Большинство подобных религиозных форм он изучал еще в университете, сдавая, на зачетах виды обрядов и формы психообработки, типы внутренних взаимоотношений и взаимоподчинения. Абсолютное большинство религиозных и тоталитарных режимов стремились подавить естественные половые влечения, добиваясь того, чтобы «пропадающая зря» энергия использовалась в иных, более полезных для общества целях. Например: в созидании или боевой ярости, в слепом подчинении вождям или пророкам.

Разумеется, любой режим нуждался в воспроизводстве населения. Некоторые тоталитарные общества просто игнорировали этот вопрос, предоставляя инстинкту продолжения рода самостоятельно пробиваться через поставленную на его пути броню и делать свое дело втихаря, прячась по тайным закуткам или надежно запертым норкам. Более развитые религиозные строи подходили к делу толковее: во-первых, верующим внушалось, что половые сношения и мысли о них — это мрак и ужас; а во-вторых — что через эту мерзость, через этот тяжкий крест, наложенный богами, необходимо пройти во имя продолжения рода человеческого. Такой ход позволял решить сразу несколько вопросов: соитие назначалось Церковью женщине и мужчине наподобие епитимьи, происходило строго под контролем, воспринималось как тяжкая обязанность, и никакого удовольствия от него невозможно было испытать в принципе — уж так верующие воспитывались, и так обставлялся весь процесс. Зато численность народонаселения таким образом легко и просто удавалось поддерживать на любом уровне; при желании методика давала возможность выводить «породистых» людей, осуществляя «вязку» по требуемым признакам; а кроме того, способ позволял руководству общины просто баловаться с понравившимися дамами, налагая «епитимью» именно на них.

Социум космонавтки, исходя из молитвенных психотехник, отсутствию изображений любых родственников, кроме пророка, нежеланию с кем-то встретиться или просто связаться по телефону на родной планете, по месту, которое отводилось молитвенному залу, - по всем признакам относился именно к последнему типу. Атлантида действовал, примерно зная, как должна себя вести и чувствовать воспитанница замкнутого культа — и вроде бы не промахнулся. Вот только целоваться аборигенки таких мест уметь никак не могли… Или это инстинкт?

Лиенна Тоус извернулась, оказавшись к нему спиной и закинув руки на голову. Она никак не могла насытиться новым ощущением, позволяя историку обманывать ее снова и снова. Платон ничего не имел против — если забыть про то, что его собственный орган тоже напоминал о себе изо всех сил, а вступить в дело никак не мог. Заставить повиноваться собственную плоть оказалось куда труднее, чем чужую, а потому, позволив девушке еще раз пройти через водоворот ощущений, Рассольников сослался на сильную усталость и сбежал к себе в каюту.

— Как ты себя чувствуешь? — уже очень давно Атлантида не просыпался от прикосновения женских рук. - Я подумала, что ты остался без ужина и не пришел к завтраку. Может, тебе хочется поесть?