Тревожных симптомов нет

Правила игры оказались элементарно простыми. Бог должен был задумать число, а машина — отгадать, четное оно или нечетное.

— Ну что ж, начнем, — сказал Бог, потирая руки. — Да будет хаос!

Оглушительный гром пронесся над вселенной. Потухли звезды, рассыпалась в прах твердь планет, превратились в ничто звери и люди.

— Отгадывай!

— Чет!

— Не угадала, не угадала! — возликовали ангелы.

— Не угадала, — подтвердил Саваоф. — Мой выигрыш. Да будет свет!

Яркий свет пронзил кромешную тьму.

— Отгадывай!

— Нечет!

— Опять не угадала! Да взойдут планеты на круги своя!

— Чет!

— Это тебе повезло, Нечистый!

Бах! Рой метеоритов помчался по орбите взорвавшегося Фаэтона.

— Чет!

— Не угадала!

Миллиарды миров объединились в галактики.

— Чет!

Тучи галактик ринулись прочь от Божьего трона.

— Нечет!

— Проиграл, проиграл, Лукавый! Не удастся тебе угнать галактики ко всем чертям. Сейчас мы ограничим скорость во вселенной. Ничто не будет двигаться быстрее Божьего света.

— Чет!

— Нечет!

— Нечет!

— Чет!

Миллиарды лет идет игра, а Сатана все еще в проигрыше. Не может машина осилить премудрость Господню.

— Нечет!

— Нечет!

— Нечет!

— Чет!

Все время меняет Саваоф тактику игры. Не угнаться за ним Лукавому. Вспыхивают и гаснут звезды, сталкиваются миры, но общий счет в пользу Бога.

— Чет!

— Нечет!

— Чет!

— Чет!

— Чет!

В кипящих океанах появляются цепочки нуклеиновых кислот.

— Нечет!

— В оболочку их, в оболочку! — ликует Сатана. — Не живое и не мертвое — эти шарики нам еще пригодятся!

— Чет!

— Нечет!

— Нечет!

Возникают и гибнут цивилизации.

— Чет!

— Чет!

— Чет!

С каждым столетием увеличивается счет Сатаны. Тщетно архангелы пытаются помочь Саваофу найти верную систему игры: машина уже давно проанализировала все варианты.

— Нечет!

Полчища Чингиз–хана предают огню селения и нивы.

— Чет!

Рыжее облако газа движется на окопы, опутанные ржавой проволокой.

— Чет!

Зажимают ангелы носы от смрада, поднимающегося из труб крематориев.

— Нечет!

Свет ярче тысячи солнц освещает райские кущи. Вздымаются вверх грибы атомных взрывов.

— Нечет!

— Ну его в болото! — говорит Бог, вставая с трона. — Кончаю игру, иначе они потеряют веру в разум Божий!

ПЕТЛЯ ГИСТЕРЕЗИСА

Хранитель Времени был тощ, лыс и высокомерен. На его лице навсегда застыло выражение, какое бывает у внезапно разбуженного человека.

Сейчас он с явным неодобрением глядел на мужчину лет тридцати, расположившегося в кресле напротив стола. Мощные контактные линзы из синеватого стекла придавали глазам незнакомца необычную голубизну и блеск. Это раздражало Хранителя, он не любил ничего необычного.

Посетитель обернулся на звук открывшейся двери. При этом два блика — отражение света настольной лампы — вспыхнули на поверхности линз.

Хранитель, не поворачивая головы, процедил:

— Принесите мне заявление… э…

— Курочкина, — подсказал посетитель, — Курочкина Леонтия Кондратьевича.

— Курочкина, — кивнул Хранитель, — вот именно, Курочкина. Я это и имел в виду.

— Сию минуту! — секретарша осторожно прикрыла за собой дверь.

Курочкин вынул из кармана куртки пачку сигарет и зажигалку.

— Разрешите?

Хранитель молча указал на пепельницу.

— А вы?

— Не курю.

— Никогда не курили? — спросил Курочкин просто так, чтобы заполнить паузу.

— Нет, дурацкая привычка!

— Гм… — гость поперхнулся дымом.

Хранитель демонстративно уткнулся носом в какие–то бумаги.

«Сухарь! — подумал Курочкин. — Заплесневевшая окаменелость. Мог бы быть повежливее с посетителями».

Несколько минут он с преувеличенной сосредоточенностью пускал кольца.

— Пожалуйста! — секретарша положила на стол Хранителя синюю папку с надписью: «Л.К.Курочкин». — Больше ничего не нужно?

— Нет, — ответил Хранитель, не поднимая головы. — Там, в приемной, еще кто–нибудь есть?

— Старушка, которая приходила на прошлой неделе. Ее заявление у вас.

— Экскурсия в двадцатый век?

— Да.

Хранитель поморщился, как будто у него внезапно заболел зуб.

— Скажите, что сейчас ничего не можем сделать. Пусть наведается через месяц.

— Она говорит… — неуверенно начала секретарша.

— Я знаю все, что она говорит, — раздраженно перебил Хранитель. — Объясните ей, что свидания с умершими родственниками Управление предоставляет только при наличии свободных мощностей. Кроме того, я занят. Вот тут, — он хлопнул ладонью по папке, — вот тут дела поважнее. Можете идти.

Секретарша с любопытством взглянула на Курочкина и вышла.

Хранитель открыл папку.

— Итак, — сказал он, полистав несколько страниц, — вы просите разрешения отправиться в… э… в первый век?

— Совершенно верно!

— Но почему именно в первый?

— Здесь же написано.

Хранитель снова нахмурился:

— Написано — это одно, а по инструкции полагается личная беседа. Сейчас, — он многозначительно взглянул на Курочкина, — вот сейчас мы и проверим, правильно ли вы все написали.

Курочкин почувствовал, что допустил ошибку. Нельзя с самого начала восстанавливать против себя Хранителя. Нужно постараться увлечь его своей идеей.

— Видите ли, — сказал он, стараясь придать своему голосу как можно больше задушевности, — я занимаюсь историей древнего христианства.

— Чего?