Однажды доктор… будем называть его Лолиндой, встретившись в буфете с комиссаром… Мегрэ, незаметно подсыпает ему в кофе слабую дозу яда, достаточную только для того, чтобы вызвать через несколько часов боль в желудке. Комиссар возвращается к себе в кабинет, а… Лолинда отправляется на Монмартр и под видом неизвестного сообщает о готовящемся покушении в особняке Костагенов. Ему нужно, чтобы комиссар тщательнейшим образом изучил все закоулки этого особняка. Естественно, что Мегрэ там ничего не находит, потому что никакой бомбы нет. Ночью яд начинает действовать, и встревоженная жена комиссара вызывает к нему доктора Лолинду — семейного врача Мегрэ. Лолинда знает, что комиссар страстный курильщик. Он ему запрещает курить, в полной уверенности, что комиссар бросить эту привычку не сможет. На следующий день он застает комиссара с трубкой в зубах и уговаривает подвергнуться гипнозу. Во время гипнотического сеанса он внушает Мегрэ план убийства Леона. Леон — лишь первая жертва в той цепи преступлений, которую задумал Лолинда. Поэтому нужно отвести всякие подозрения от обитателей особняка. Ведь если их арестуют, выполнить весь план будет труднее. В соответствии с этим комиссару внушается необходимость пробраться через угольный подвал в одних носках и оставить следы, свидетельствующие, что преступник проник со двора. Преступление совершено точно по плану Лолинды, но комиссар ничего не помнит, так как действовал в состоянии гипнотического транса. Лолинда же в эту ночь обеспечивает себе алиби, смяв крыло полицейской машины. Он с женой во время убийства находится в полицейском участке. Нужно сказать, что Лолинде везет. Он еще не продумал окончательного плана убийства Пьера и Луизы, но удача сама приходит к нему в руки. Мегрэ передает ему на анализ футляр с ампулами, которые Пьер заказал Пьебефу для Луизы. Врач–преступник подменяет одну ампулу ампулой с цианистым калием. В этот день Мегрэ подвергается новому гипнотическому сеансу. Ему внушают, чтобы он хроник в комнату Луизы и подменил ампулу, а заодно прихватил там шарф Луизы. Этим шарфом ему предстоит задушить Пьера. Мегрэ послушно отправляется в особняк Костагенов, когда там никого нет, кроме Огюстена…
— Откуда вы знаете?.. Гм… Почему ваша машина предполагает, что Мегрэ поступил именно так? — спросил Дебрэ хриплым голосом.
— Об этом можно догадаться хотя бы потому, что, уходя из кабинета, он взял с собой футляр с ампулами, побывавшими в руках Лолинды. Итак, ампула подменена и шарф похищен. Поздно вечером, следуя внушению Лолинды, Мегрэ снова проникает в особняк через угольный подвал. На этот раз важно не оставить никаких следов. Поэтому он снова проходит подвал в носках, но надевает ботинки в тамбуре потайной двери. Впрочем, теперь полиция и не будет искать следы, так как улики против Луизы налицо, это се шарф. Пьер задушен. Мегрэ снова снимает ботинки перед входом в подвал и надевает их, выйдя на улицу. Вот и все. Комиссар ничего не знает и не помнит, ему просто приказано все забыть, поэтому со свойственным ему блеском он строит совершенно ложную, но вполне правдоподобную гипотезу. Между тем у Лолинды снова неопровержимое алиби. Он с женой уже два дня, как в Африке. Вам нравится такой вариант?
— Ерунда! — сказал Дебрэ. — Ваш вариант противоречит основам криминалистики. Никогда в состоянии гипноза человек не может совершить преступление, если это противоречит его моральным устоям. Об этом написано множество статей.
— Верно! — подтвердила Стрелкина. — Однако есть одно исключение.
— Какое?
— Когда этот человек — полицейский комиссар, приверженец психологического метода раскрытия преступления. Ведь ему так часто приходится мысленно ставить себя на место преступника. Ох! — она взглянула на часы. — Кажется, я опаздываю на самолет! Всего хорошего, комиссар, большое спасибо за все!
— Не за что, — ответил Дебрэ. Он подождал, пока за ней закроется дверь, пододвинул к себе телефон и набрал номер.
— Алло!
— Метр Севаль?
— Да, это я.
— Говорит комиссар Дебрэ. Не можете ли вы мне сказать кто теперь возможный наследник состояния Костагенов?
— Думаю, что могу. Видимо, одна из дальних родственниц мадам Малинда. Других наследников как будто нет.
Дебрэ положил трубку и задумался.
ЭПИЛОГ
Спустя две недели мадам Дебрэ жаловалась соседке:
— Никак не пойму, что творится с мужем. С тех пор как он вышел на пенсию, слова от него не добьешься. Сидит целый день и о чем–то думает, курит одну трубку за другой, стал говорить во сне. Сегодня под утро как закричит: «Так какого черта он пил с Пьером?!» Я разбудила, спрашиваю, что ему снилось, — не отвечает. Хорошо хоть, что живот теперь не болит.
Соседка сочувственно кивнула.
— Это с ними бывает. Мой тоже, когда ушел на пенсию, места себе не находил, а теперь ничего, привык.