Тревожных симптомов нет (сборник)

– Почему пожизненного? – возразил он. – У медицины есть достаточный арсенал средств для лечения таких болезней. Вылечить всегда можно, нужно только устранить причину, а это – самое трудное. Можно, конечно, на время убрать больного из конфликтной обстановки, но, сами понимаете, в данном случае – это всего лишь временная мера. Рано или поздно они снова встретятся, и все начнется сначала. Есть более радикальный метод – рассказать больному правду, чтобы он знал причину заболевания, как бы посмотрел на себя со стороны. Может быть, даже сам поведал потом об этом кому-нибудь… Однако тут накурено!.. Извините… больше не могу. Пойду в коридор…

Я подождал, пока за ним закроется дверь, налил полстакана коньяку и залпом выпил, потому что…

И как я мог не вспомнить раньше, что эту мальчишескую фигуру, облаченную в белый халат, и внимательные зеленоватые глаза с выгоревшими ресницами я видел над своим изголовьем в клинике, когда меня учили говорить, и потом, сквозь пелену бреда…

Становилось ясным многое. И то, что начатая до болезни диссертация казалась мне теперь китайской грамотой, и обуревавшее меня в последнее время стремление писать.

Впрочем, сейчас все это уже отходило на второй план. Важно было, та женщина по праву назвала меня своим мужем. Все остальное не имело значения, даже три месяца, которые предстояло провести в туберкулезном санатории.

Взаимопонимание возможно

– Это – больной Вахромеев, профессор. Я вам уже докладывал. – Врач положил на стол историю болезни.

Профессор походил на эффелевского бога Саваофа. У него была лохматая седая борода и простодушный взгляд, свойственный только карманным воришкам и очень опытным психиатрам. Этот взгляд с профессиональной точностью отметил и асимметрию лица больного, и то, как, закрывая дверь, он посмотрел себе под ноги, и неуверенную походку.

– Разденьтесь!

Больной скинул халат и торопливо стянул рубаху.

Профессор вел осмотр быстро и элегантно, как будто играл в давно знакомую и очень увлекательную игру. Дважды он удовлетворенно хмыкнул.

Патологические рефлексы. Классический случай, прямо хоть сейчас – на демонстрацию студентам.

– Так… Одевайтесь!

Несколько минут он листал историю болезни.

– Так что вас беспокоит?

Больной усмехнулся:

– Этот вопрос я должен бы задать вам.

– В каком смысле?

– Ведь вы меня держите в сумасшедшем доме, а не я вас.

– Ловко! – захохотал профессор. – Ловко вы меня поддели! Я вижу, вам пальца в рот не клади! Однако… – Он снова стал серьезным и взглянул на первую страницу истории болезни. – Однако, Дмитрий Степанович, во-первых, здесь не сумасшедший дом, а клиника неврозов, а во-вторых, скажите, вам когда-нибудь приходилось видеть сумасшедшего?

Вахромеев задумался.

– Ну как? – спросил профессор, отметив про себя, что больной погрузился в воспоминания, видимо забыв об окружающей обстановке. – Приходилось?

– Приходилось.

– Находите ли вы какое-нибудь сходство между вашим поведением и поведением того сумасшедшего?

– Нет.

– Вот видите. Даже вам, человеку неискушенному, ясна разница. Так неужели вы думаете, что я, врач с пятидесятилетним стажем, не способен отличить нормального человека от сумасшедшего?

– Не знаю. Во всяком случае, я здесь. Тогда объясните, зачем меня сюда привезли.

– Вот это другой вопрос! Попробуем сообща найти на него ответ.

Профессор вытащил из кармана серебряный портсигар с монограммой.

Почувствовав запах табачного дыма, Вахромеев сглотнул слюну.

– Пожалуйста, курите! – Профессор протянул ему портсигар и щелкнул зажигалкой. – Итак… почему вы находитесь тут на излечении? Прежде всего потому, что у вас налицо признаки функционального расстройства центральной нервной системы. С сумасшествием это имеет так же мало общего, как понос с раком желудка. Ваше заболевание излечивается полностью. Пройдете курс лечения, и мы с вами распрощаемся навсегда.

Вахромеев посмотрел под стол.

– Вы что-нибудь потеряли? – спросил профессор, многозначительно взглянув на врача.

– Нет… Сколько времени продлится лечение?

– Это во многом зависит от вас. В таких случаях очень важно полное взаимопонимание между лечащим врачом и пациентом. Мы поможем вам, а вы поможете нам. Согласны?

– Согласен, – вздохнул Вахромеев. – Что же от меня требуется?

– Прежде всего расскажите об этой крысе.

– Что рассказывать?

– Какая она, большая или маленькая?

– Подкрысок.

Профессор удивленно поднял брови:

– Что значит «подкрысок»?

– Подкрысок – это подкрысок, – раздраженно сказал Вахромеев. – Бывает подлещик, бывает подсвинок, а это подкрысок.

– Значит, подросток?

– Подросток – у людей, у крыс – подкрысок.

– Хорошо. Серая или белая?

– Черная.

– Вот такая? – Профессор нарисовал на листе бумаги очень похожий силуэт крысы.

– Такая.

– Ясно. Как часто она к вам приходила?

– Не она, а он.

– Откуда вы это знаете?

– Он мне сам сказал.

– Гм… Ну, допустим. Так как часто он к вам приходил?

– Сначала редко. Он боялся. Если была приотворена дверь, смотрел с порога, в комнату не заходил. Потом я начал, уходя на работу, оставлять ему еду в блюдечке. Что-нибудь вкусненькое. Вот он и привык ко мне.

– Отлично! Что же дальше?