Тревожит память былую рану

– Так милиция и помогла ее найти. Видите, в каком состоянии... Понимаете, я уже договорилась, что ее возьмут в платную клинику на лечение. Но это будет только в понедельник. А сегодня только суббота...

– Уже воскресенье, – посмотрев на часы, сказал врач.

– Да, я знаю, но все равно очень долго... Ника хочет, чтобы я сходила и купила ей наркотик. Но я не могу пойти на это!

– Да, это противозаконно, – кивнул медик.

– Дело не в этом. Если я куплю ей наркотики, то она решит, что я могу делать это и дальше...

– Очень мудрое рассуждение... Но что-то нужно делать.

– Да, поэтому я вызвала вас... Хорошо, если бы вы подержали ее у себя, ну, до понедельника...

– Тогда мне, пожалуй, придется забрать и вас. Похоже, у вас тоже не все дома... Нельзя ей к нам. Раз попадет, и клеймо на всю жизнь...

– Да я понимаю.

– Плохо вы понимаете, мамаша... А вот я понимаю вас хорошо... Девочку лучше оставить здесь. Или отправить в обычную наркологию... Впрочем, есть у нас средство, чтобы... гм, дожить до понедельника...

Врач сделал паузу, и мама поняла все правильно.

– Сколько?

Она смогла договориться о цене, и скоро Вероника получила долгожданное облегчение.

Врач не сказал, что за укол он ей сделал, но если это лекарство, то Вероника готова была лечиться так всю свою жизнь.

Глава 32

Никита оказался ненасытным жеребцом. Лайма с удовольствием скакала на нем всю ночь. Но утром столкнула его с кровати.

– Уймись, самец! – сурово, но с искоркой одобрения во взгляде, улыбнулась она. – Я, между прочим, замужняя женщина...

– Вот именно, что между прочим, – оскалил парень свои зубы – крупные, ровные, но коричневатые от пережитых прелестей тюремной жизни.

– И между прочим, и почти... Но я его люблю. И не хочу изменять...

– Да я это заметил.

– Ты знаешь, мне тоже кажется, что у нас что-то было. Но я уже все забыла...

– Я тоже забыл. Но хочу вспомнить...

– Как-нибудь, когда-нибудь, – поднимаясь с постели, сказала девушка.

Не стесняясь наготы, Лайма подошла к зеркалу, глянула на себя в полный рост. Какое лицо, какая фигура... Это же преступление, не давать людям пользоваться такой красотой. Вот Никиту порадовала – считай, подвиг совершила, во имя добра... Нет, несправедливо это, чтобы столь роскошным телом обладал один Егор...

– Когда ты представишь меня своему мужу? – насмешливо спросил Никита.

– Ты, думаешь, нужно?

– Ты же сама говоришь, что он у тебя за личного повара, типа домохозяин. А я хочу на твой дом посмотреть...

– Я тебе фотографию покажу.

– Мужа?

– Нет, дома... А с Егором тебе лучше не встречаться.

– Почему?

– Потому что он жуткий ревнивец.

– И что?

– Ты же не хочешь, чтобы он тебя убил?

– Чем, половником?

– Ну, почему половником? На кухне бывают ножи, топоры...

– Насмешила.

– Боюсь, что тебе будет не до смеху, если ты с ним встретишься... Впрочем, он убивает сразу, без слов. Ты даже сообразить не успеешь, что тебе делать, смеяться или плакать. И стреляет он очень метко...

– Стреляет?.. Он у тебя что, киллер?

– Уже нет, но, если разозлить, может тряхнуть стариной... Ладно, пойду я. А ты жди моего звонка...

– Мы не договорились о цене.

– О какой цене? – удивленно и вместе с тем угрожающе повела Лайма бровью.

– Ну, за вызов.

– Никита, ты меня разочаровываешь. Я думала, ты кобель, а ты ведешь себя как мальчик по вызову... Не беспокойся, деньгами не обижу. Завтра поедем, надо будет кое-кого на место поставить...

Альбинос владел не только салонами релаксации, вроде «Мессалины», Лайма создала под него целую сеть платных саун, куда поставлялся более дешевый и менее качественный товар – девочки, наркотики. Система работала исправно, но после гибели босса, могла начать давать сбой. Лайма должна была объехать все объекты, поставить на место зарвавшихся «банщиков», если такие найдутся... Да и вообще, забот у нее по горло. И Никита со своими бычками скоро войдет в курс дела. А сегодня у нее выходной, и остаток дня она проведет с Егором.

Прежде чем отправиться домой, она приняла душ в квартире, которую снимал Никита. Егор мог учуять запах чужого мужчины.

Кантемиров встретил ее с беспечной улыбкой на губах.

– Почему так долго?

– Я же тебе говорила, что Нечетова спаивали. В салон его привезли, в баньке напарили, девочек водили...

– Тебе же не обязательно было там ночевать.

– Ну, как же, он постоянно меня спрашивал.

– А ты что, рядом с ним не сидела?

– Как я могла с ним сидеть, если он фактически был голым? – изобразила возмущение Лайма.

– Значит, лежала, – насмешливо, без тени осуждения посмотрел на девушку Егор.

– Как ты можешь такое говорить? Зачем мне какой-то мужик, если у меня есть такой мужчина, как ты!.. Знаешь, я по тебе так соскучилась... Даже не буду спрашивать, что у нас на обед. Сразу в койку!

Она попыталась завалить Егора на диван, но он отстранился.

– Сначала душ прими, – пренебрежительно усмехнулся он.

– Зачем душ? – подозрительно посмотрела на парня Лайма.

– Пот смыть.

– Я не потею.

– Мужик твой потеет.

– Какой мужик?

– Чернявый такой, небритый...

– Небритый? – похолодела Лайма.

– Ну, да.

– Что-то ты не то говоришь.

– Не было никакого прокурора, – покачал головой Егор.