Третий завет

А дальше происходит то, что застаёт врасплох и врага, и Глэйса. Лишь я, сосредоточенный на ударе, успеваю сориентироваться. Хотя никакой заслуги сознания в этом нет. Глэйс выносится вперёд и влево. Враг стремительно отпрыгивает вправо, и уже в прыжке осознаёт, что отпрыгивает прямо под несущегося на него коня. И изменить уже ничего нельзя. Противник в прыжке, Глэйса несёт вперёд набранный разгон… Всё, что успевает хаосит, это едва коснувшись земли выставить своё оружие вперёд, стремительно поднимая острие. Удар. Глефа входит коню куда-то за грудину и скользит дальше, легко вспарывая брюхо. Наверное, дымящиеся кишки вываливаются сейчас за нами на землю. Миг, и уже моё копьё бьёт врага в грудь, легко проламывая кость и протыкая тело насквозь. Миг, и Глэйс издает дикий, почти человеческий крик, снося своим телом врага и ломая древко моего копья. Следующий миг, и Глэйс исчезает, а меня, не успевшего разжать пальцы на огрызке оружия, вбивает в падающее массивное тело воина. Обломанное древко, кажется, тоже куда-то втыкается. Что-то раздвигает звенья кольчуги на бицепсе, пронзая руку. Выставленный вперёд щит бьёт своим краем в плечо врага, а шлемом я вонзаюсь в искаженное болью лицо противника. Всё это одновременно. Сознание фиксирует происходящее, но отстранённо, как будто наблюдая замедлившиеся фигуры со стороны.

Тело пронзает болью, и я выныриваю из накатившего беспамятства. Оглушило ударом? Похоже, тело случайно шевельнулось, дёрнув длинную как шило щепку, пронзившую мышцу. Благословенная боль! В теле такая слабость, что ничего тяжелого в руке, боюсь, просто не удержу. Тяжело ворочаясь, одним движением вырываю застрявшую в мясе помеху и касаюсь оружейной карты, доставая кинжал. Поразительно, но враг ещё жив. Бью его в глаз, но кость оказывается неожиданно крепкой, и пронзить глазницу, достав до мозга, не получилось. А может, в этом виноват слабый замах и моя слабость? Противник хрипит, брызгая мне в лицо кровью, и отворачивает голову в сторону, бессознательно закрывая пострадавшее место. Лезвие выскальзывает, вспарывая смятую ударом переносицу, из которой обильно льётся кровь, и я бью его в другой глаз. А в следующий миг меня хватают за шкирку, прямо за кольчугу, и отшвыривают в сторону. К счастью, щит куда-то делся. Выронил, наверное. А то мог бы сломать или вывихнуть руку. Подбородочный ремень лопнул, и шлем тоже куда-то укатился. Но рухнув на землю, я даже сознания в этот раз не потерял.

Враг страшно закричал и я, спохватившись, бросил взгляд в его сторону. Он уже сидел на земле, успев за эти мгновения выдернуть из тела остатки моего копья, и ощупывал выколотые глаза руками. Со всхлипом втянул разбитым ртом воздух и закричал снова. Вот же живучая тварь. Глефа валяется далеко в стороне. Видимо, ошеломлённый и раненый воин не сумел удержать её в руках, а исчезнувший Глэйс не смог унести изувечившее его оружие в своём брюхе. Холодок скользнул по позвоночнику, но я отогнал его усилием воли. Я подумаю об этом потом, а сейчас Глэйс жив, просто тяжело ранен.

Выхватываю ассегай. Даже обезоруженный, ослеплённый и израненный враг внушает мне достаточно опасений, чтобы я не рвался сойтись с ним на близкой дистанции. Один пропущенный удар кулака, и я улечу с переломанными костями и отбитым нутром, не спасёт и кольчуга. А мне в текущем состоянии много и не надо. О, мой нож. Удачно он упал, подберу, конечно. Так, обломок моего копья враг в ярости неосторожно отбросил. Что ж, в моих интересах затянуть этот поединок надолго, чтобы успеть хоть как-то оправиться. Огибаю противника по кругу. Видимо, он что-то услышал, а может почуял, так как выхватил огромный топор и встав на колено стал поворачивать своё тело следом за мной. Нет, дорогой, я не пытаюсь зайти к тебе со спины. Вот я подобрал твоё древковое оружие, а вот нашел откинутый обломок копья. Шлем и щит тоже не забыл найти. Не кричи, или ты понял, что происходит? Ну так тем более не кричи. Или это на трибунах кричат? В ушах звенит, не соображу. Ну что? У нас с тобой ещё целый час. Пока я буду делать себе перевязку, сделай одолжение — сдохни.