Третий завет

— Шанс на получение следующего личного божественного задания будет увеличен.

Штраф за провал:

— Вы навсегда потеряете 1 балл божественной репутации (не расходуемой).

— Отношение Бога к вам ухудшится, вы потеряете 25 баллов божественной репутации (расходуемой).

— Шанс на получение следующего личного божественного задания будет уменьшен.

Дополнительно: если Бог получит 100 ОС от использования данного священного оружия, то ранг миссии автоматически будет увеличен до Е, а вместе с ним будет пропорционально увеличена и награда.

Принять задание?

Да / Нет

Разумеется «Да». Системное сообщение тут же свернулось, преобразовавшись, я просто внезапно вспомнил это, в отдельную вкладку в меню моего персонажа. А вместо него в воздухе повисла карта, которую я поспешил схватить. Не дай Бог начнет падать и порывом ветра её сдует с башни. Не думаю, что сюда есть ход Нечистому, который любит такие шутки, но иногда неприятности случаются и сами по себе. Особенно если ты сам будешь неосторожен или нерасторопен.

— Суть задания тебе понятна?

— Да, конечно.

— Служба Господу трудна, но почетна. И заслужившие Его расположение не будут обижены наградой.

— Во Имя Бога!

Ангел кивнул.

— Не бахвалься перед другими оказанным тебе доверием. Не забывай, что настоящие испытания не заканчиваются никогда. Оказанное доверие — это тоже испытание. Молчи. Просто помни.

А теперь — последнее. Сейчас я перенесу тебя на площадь. Там будет Гавриил и другие выжившие. Так что приготовься. Кольчугу одень, щит достань. Коня можешь оставить, только в здания с ним не заходи, это место всё-таки не конюшня. Архангел произнесет перед вами речь, разберет выпавшие вам миссии, укажет на возможные варианты действий, совершенные ошибки и наоборот — удачные решения. Ну и ещё все выжившие смогут познакомиться друг с другом и пообщаться. Некоторым их Ангелы-хранители рекомендовали обратиться к тебе за помощью. И я прошу тебя не отказывать им в ней без веской причины. Ну как, готов?

— Настоящие испытания не заканчиваются никогда! Не так ли? — Я позволил себе улыбнуться.

Ангел чисто и светло улыбнулся в ответ. А в следующий миг окружающий мир моргнул.

Глава 8. По воле Бога! Часть четыре.

Площадь, мощенная крупной каменной плиткой простой прямоугольной формы, была почти пуста. Глэйс с цоканьем переступил копытами, и я тронул его с места, направляясь к скоплению людей, обернувшихся в мою сторону. С боков воздух пошел рябью и прямо в воздухе на мостовой возникли новые участники. Я остановил коня, не хватало еще случайно попасть под такое вот «мерцание» или наехать на кого-то. Пользуясь преимуществом высокого положения, еще раз быстро огляделся.

Обширное пустое пространство окаймляли с боков высокие стены домов, где-то смыкаясь в сплошную стену, где-то оставляя обширные промежутки для вливающихся в площадь улиц, где-то пестря арочными входами в узкие переулки или просто дверными проёмами, везде закрытыми. В середине площади располагался мраморный округлый бассейн, из которого в небо невысоко били струи воды. Глэйс всхрапнул и потянулся к воде. Я дал ему подъехать поближе, но близко к воде не подпустил.

— Ты уже пил, дружище. — Я утешающе потрепал его по холке.

В середине фонтана из воды выступала невысокая круглая колонна из незнакомого мне отшлифованного до блеска ярко-зеленого камня с прожилками. Её венчала привлекшая моё внимание статуя крылатой женщины, прижимающей к груди ребенка. Сердце кольнуло. Я спешно спешился и преклонил колено и голову. Краем глаза заметил, как некоторые из присутствующих последовали моему примеру. Кто-то даже встал на колени и прижал голову к каменным плитам площади по обычаю неверных. По идее, мы все неправы, ведь эта статуя не святыня, а просто статуя. Или любая статуя, расположенная в этом месте является святыней? Не знаю, может быть. Но Ангел рассказывал, что Богу не так уж важно, как именно Его дети возносят Ему хвалу и выражают своё почтение. Важны дела, суть, искренние чувства и чистые помыслы, а не форма. И происходящее внизу, на земле, глубоко его печалит. Впрочем, это не означает запрета на защиту своей чести, жизни, свободы, имущества, запрета на выражение своих чувств. Просто не надо путать мирское и духовное.

Я смотрел на Деву, а мои губы шептали слова молитвы. Вовсе не «Аве Мария», как можно было подумать, а другие:

Господи, прошу, дай мне сил,

Изменить то, что я могу изменить,

Смирения, чтобы принять то, чего я изменить не в силах.

И Господи, молю, надели меня мудростью,

Дабы отличать одно от другого.

Гавриил опустился с неба, зависнув в воздухе над фонтаном. Взоры всех присутствующих неотрывно смотрели на него. Он спокойно смотрел в ответ.