Третий рай

Саня подтянул к себе одно колено и положил на него подбородок. ОН уже третий раз был свидетелем не вовремя наступающей разговорчивости хозяина, и только теперь понял, как рисковал, позволяя себе перебивать его и тем более спорить. Петрович, коренастый тертый мужике и холодными глазками, покорно слушал, и, похоже, у него даже в мыслях не было перебивать Абрамыча.

-Фотографические отпечатки? Да, конечно, сама идея фотографии для своего времени, можно сказать, революционна - передать потомкам буквальную информацию о своем мире, о своей внешности, обстановке, которая нас окружала. Но фотография не передает голос, манеру разговора, жесты, интонации.

- А кино и видео?- брякнул верный себе Саня. Петрович и Лиина уставились на него с удивлением и, как показалось Сане, со страхом.

Арнольд досадливо поморщился и потряс в воздухе кистью.

- Ничего, ничего нового. Тот же самый формат, то же самое копирование. Вы что, не понимаете, что тысячи поклонниц какого-нибудь верещалки смогут быть счастливыми только тогда, когда он обнимет их и признается в своей любви? Что мать, потерявшая сына, сможет прекрасно общаться с его мускульным двойником? Что я смогу создать свою точную копию, заложив в память машины свое поведение в миллионах возможных ситуаций, заложить в нее даже тембр голоса и интонации!! Конечно, моя копия не будет дергать головой, отгоняя назойливую муху, но все-таки это будет моя копия.

Арнольд замолчал, углубившись, видимо, в созерцание своего двойника, который будет, надо думать, гораздо более приятным в общении. Даже если он не будет говорить без остановки, почти не слушая собеседника, даже если он только лишь не станет замолкать в самый неожиданный момент, предоставляя другому домысливать за него неоконченное предложение - он уже будет замечателен в общении.

- А что! - завопил Саня, забыв даже о том, что он-то находиться вообще в неопределенном положении. То ли жертва, то ли беглец, то ли преступник...- Это же отличная идея! Это же можно срать на бриллиантовом унитазе!! Это ж можно... это ж можно... это э можно...

К сожалению, его подвела фантазия - и ничего, кроме алмазного унитаза, для выражения восхищения она не смогла ему представить. Но и этого хватило.

Лицо Арнольда оживилось, и даже морщины, сверху вниз и во все стороны избороздившие впалые щеки немного разгладились - он торжественно поглядел на Петрович и отчеканил.

- Ну что я вам говорил? Как видите, можно прекрасно обойтись и без того, что вам мило. Даже если представители пролетариата, который я, честно говоря, не очень то люблю, хотя среди них есть, конечно, замечательный представители, особи, делающие честь, можно сказать без преувеличения, любому слою...

- Это я то пролетариат, едрит тебя в ноздрю кабаньим хреном, трипи- напи!! У меня мать, между прочим, инженером работала, пока не спилась. Между прочим, она была очень, очень даже большим человеком, я говорю... нашел пролетариат!!

Саша заметил, как вытянулось репа у Петровича, но не придал этому никакого значения.

- Бабла можно срубить нехило, это и дураку понятно, а я, да будет тебе известно, таковым никогда не был... так что... вот мои

- Он кретин, это ваш пролетарий...- со вздохом проговорил Петрович, вразвалочку подходя к Сане и успокаивая его, обнаглевшего, страшным ударом под ребра. - Ты кретин, пролетарий. -

Продолжил он, наклоняясь над Саньком и равнодушно наблюдая, как лицо того приобретает мертвенную бледность.- если тебе не объяснили, то ты должен был заметить сам, что здесь никто, никогда и ни по какому поводу не перебивает нашего шефа. Отчасти это происходит из-за уважения, искреннего уважения, с которым коллектив нашей лаборатории относиться к нему, отчасти из- за того, что, потеряв мысль, он ее может потом упустить. Понимаешь ты это, ебака?

Проговорил он почти отеческим тоном, вдавливая пальцы в Сашин подбородок и впиваясь в его растерянные глаза.

- Вижу, вижу что понимаешь. Значит, то должен понять, что у нашего шефа взгляды принципиального пацифиста, который фактически отрицает насилие. Он его отрицает лично, так как не может даже курицу лишить головы. Но при этом он понимает, что в определенных дозах любое насилие необходимо, так устроена наша поганая жизнь. Я тебе скажу, юноша, что именно для этого я здесь и нахожусь. Понимаешь? Я здесь карающая рука правосудия, я и судья, и суд присяжным, и прокурор, и адвокат. Ясно?

Саша испуганно кивнул. Ему вдруг стало страшно - кто знает, что эти два безумца, а оба были не в себе, он это уловил на каком-то подсознательном уровне - что они с ним намерены сделать?

- Ясно - пискнул он, пытаясь кивнуть, но подбородок был зажат словно в тисках.

Петрович отпустил его, тяжело прошел к своему стулу и уселся. Он смотрел на Санька с выражением, которое тот не мог расшифровать - что то вроде сожаления.

- Теперь говори, подробно говори, что у тебя в боксе произошло.