Третий путь ...к рабству

Но вернемся к новому пополнению бригады. Это тоже не чекист и не либерал, а скорее, знаете ли, социал-демократ. Да еще какой матерый социал-демократище! Его превосходительство бывший федеральный канцлер Германии Герхард Шредер собственной персоной. Партайгеноссе Шредера, учитывая его большие заслуги перед бригадой еще на предыдущем месте службы, бросили сразу же на очень ответственный и лакомый участок — North European Gas Pipeline Company, приставив к нему на первых порах в качестве комиссара старого соратника Путина по штази Матиаса Варнига. В иерархии бригады это очень высокий ранг — где-то между легендарным нефтетрейдером Тимченко и братьями Ковальчуками.

Через пару месяцев на очередном докладе в Кремле на вопрос, как там Шредер, Алексей Миллер ответит:

— Он очень старается, Владимир Владимирович. Герхард пацан правильный, чисто конкретный.

— Хорошо, Алексей. Я очень рад за Герхарда. Готовьте место для Сильвио.

Муха в котлете или герой-любовник?

22 декабря 2005 года

Отношения Александра Григорьевича и Владимира Владимировича как-то сразу не заладились еще со времени их первой встречи на саммите СНГ в конце 1999 года. Владимир Владимирович (тогда еще премьер-министр РФ) очень вежливо и спокойно (как их и учили в школе КГБ общаться с подследственными) напомнил президенту Белоруссии о неоплаченных газовых счетах на сотни миллионов долларов. Великий Славянин с высоты своего неприятно громадного роста начал орать в ответ, что он защищает западные рубежи нашего Священного союза от вторжения натовских орд, стоит этот титанический вклад в общую безопасность миллиарды презренных американских долларов и торг здесь неуместен. С Владимиром Владимировичем давно уже никто так не разговаривал, и ему это очень не понравилось.

Неприятное предчувствие посетило и Великого Славянина. Ведь как славно все было при дедушке. Раз в год он приезжал в Москву, подписывал очередную ничего не значащую бумажонку о еще более глубоком и окончательном воссоединении с Россией, разбивал в Грановитой палате стакан из-под водки и уезжал с пакетом экономических преференций в миллиарды долларов. Будучи, как и большинство малообразованных диктаторов XX века, больших и малых, прирожденным гениальным психологом, он великолепно понимая все комплексы и фантазмы российской политической «элиты» — ностальгию по утраченному имперскому величию, потребность в «младших братьях» льнущих к державной длани, — искусно и хищно их эксплуатировал, но ни на секунду не допускал и мысли о том, что когда-нибудь он станет всего лишь минским губернатором или секретарем обкома.

В том мифологическом виртуальном пространстве, в котором уже лет 15 болтается «российская политическая элита», «объединение с Белоруссией» является Священным Граалем, первым решительным шагом к преодолению «крупнейшей геополитической катастрофы XX века». Ну примерно тем же, чем для германской политической элиты 30-х годов прошлого века было присоединение Австрии.

«Элита», годами постанывавшая в имперском оргазме в его могучих объятиях, стала наконец робко вопрошать: «Ну, когда же, когда же, Александр Григорьевич, вы наконец войдете в меня всеми своими семью субъектами?» На что, уже натягивая шаровары, Великий Славянин с достоинством отвечал: «Белорусский офицер, конечно, берет деньги. Еще как берет. Но исключительно как суверенный и самостоятельный субъект международного права».

Отречение Бориса Ельцина и назначение законного наследника, казалось, поставили крест на всей этой Лукасутре. Новый хозяин Кремля тоже не прочь был поговорить и о величии России, и об объединении братских народов, но никаких комплексов он, как человек с чистыми руками, холодной головой и горячим сердцем, не испытывал и разговор предпочитал вести скучный и конкретный — о единой валюте, плате за газ и практических шагах к интеграции.

Но все эти сугубо практические вопросы безнадежно вязли в неподражаемой лукашенковской демагогии. Для выпускника андроповского института не составляла тайны откровенно циничная игра полесского вербовщика-обольстителя, и он чувствовал себя во время обязательных официальных актов с ним все менее и менее комфортно.

В конце концов, профессиональная выдержка ему изменила, и он разразился знаменитой тирадой о мухах и котлетах.

Ясно, кому предназначалась роль мухи, которую следует отделить от российской газово-нефтяной котлетки. Перекрытие газовой трубы в январе 2004 года стало последним предупреждением. Поле для маневра батьки предельно сузилось. На Западе ему светила только Гаага, а Москва явно утомилась от своих бесплодных и унизительных утех с ним.