Третий путь ...к рабству

Но еще Федор Михайлович Достоевский справедливо говорил о всемирной отзывчивости русского человека. Саакашвили приходят и уходят, а талантливый и трудолюбивый грузинский народ остается. Ему должен быть предоставлен исторический шанс самоотверженным трудом на дальневосточных рубежах нашей великой встающей с колен Державы искупить свои геополитические заблуждения.

Туркменский народ также не может долее оставаться заложником бизнес-интересов своего коррумпированного руководства. Несметные газовые месторождения, открытые и обустроенные замечательными русскими геологами и инженерами, эксплуатируются исключительно в корыстных интересах туркменского «национального лидера» и его ближайшего окружения.

Особенно нетерпимо и возмутительно то, что все большая часть финансовых потоков направляется при этом в западные банки в обход российского «национального лидера».

Масштабные инициативы товарища Ромодановского при правильном их нацеливании способны решительно положить конец этой порочной практике.

Элементарно, Байден

9 июля 2009 года

Есть один парадокс в только что закончившихся «успешных» переговорах российского и американского президентов. Оба они снова, как и целый ряд их предшественников, в который раз отметили свою решимость окончательно покончить с наследием холодной войны.

Между тем их самым весомым «достижением» стало соглашение по основным параметрам нового договора о сокращении стратегических наступательных вооружений, призванного заменить СНВ-1, срок действия которого истекает в декабре.

Этот договор — типичное соглашение времен холодной войны, полезное соглашение, кодифицирующее и вводящее в сравнительно цивилизованное русло отношения крайней взаимной подозрительности и враждебности.

Наши переговорщики увлеченно и страстно спорили, и еще будут спорить до декабря, а может и дольше, в Женеве о каждой боеголовке, подлодке, шахте или мобильном пусковом устройстве, чтобы убедиться, что выполнены условия ВЗАИМНОГО ГАРАНТИРОВАННОГО УНИЧТОЖЕНИЯ (ВГУ), то есть что ядерная война между нами невозможна, потому что она станет взаимным самоубийством.

Хорошо, что такое соглашение будет подписано и сфера наших ядерных вооружений останется транспарентной и предсказуемой. Очень плохо, что через 20 лет после падения Берлинской стены нам все еще нужны такие соглашения. Это означает, к сожалению, что наши отношения за эти 20 лет фундаментально не изменились.

Система договоров о наступательных и оборонительных стратегических вооружениях была чрезвычайно важна для советских вождей политически и психологически. Она юридически фиксировала их статус руководителей сверхдержавы, равной (по крайней мере, в важнейшей военно-стратегической сфере) США.

Для российских лидеров, для которых замечательная возможность взаимного самоубийства с США остается единственным атрибутом их «сверхдержавности», размывание не самой этой возможности, а официально декларирующей ее системы договоров (выход США из Договора по ПРО, истечение в 2009 году срока действия Договора СНВ-1) чрезвычайно болезненно психологически.

На мой взгляд, все это размахивание несуществующими булавами и чудо-ракетами, как и демонстрация советских стратегических мощей у берегов Венесуэлы, было не чем иным, как своеобразной пацанской формой приглашения партнера к переговорам о новом договоре, формально фиксирующем реально действующую парадигму взаимного гарантированного уничтожения.

Ну, вот и сбылась мечта творцов российской внешней политики. Пришли к власти в США демократы, для которых всегда был обязателен набор нескольких священных идеологем: борьба с глобальным потеплением, браки гомосексуалистов и лесбиянок, разрешение абортов и контроль над вооружениями.

Юридическое закрепление логики ВГУ в отношениях России и США безусловно льстит самолюбию наших национальных лидеров. Но лет через пять эта логика может привести к фантасмагорическим последствиям.

Нам трудно будет поддерживать разрешенный новым договором потолок в 1500 боеголовок. И не по финансовым причинам: будь дело только в деньгах, можно было бы, как во времена Минина и Пожарского, пустить шапку по кругу и пожертвовать на алтарь стратегической стабильности одну из яхт Абрамовича, а то и одну из резиденций Путина. А по причинам, прежде всего технологическим — необратимо вымывается культура серийного производства сложной военной продукции.

Российские военные начнут испытывать сомнения в надежности своего потенциала второго удара. Это страшно напугает американцев, скованных с нами одной цепью доктрины ВГУ, — ведь у русских может появиться искушение в момент судьбоносного кризиса вокруг какой-нибудь Tuzlskoi Kosу ударить первыми, чтобы не дай бог не опоздать.

—  Что же делать, господин президент?