Третий – мертвый

На самом деле Слепков в убийстве Никанорова не признался. И фактами к стенке приперли, и давили что есть мочи, а он не кололся.

– Признался?

– А куда он денется?

– И я признаюсь. Насчет Никанорова разговор был… – Вакулин закрыл глаза и поджал губы, будто собирался заплакать.

– Алексеева и Баушева этот разговор подслушали.

– Подслушали.

– Вы с ними договорились, чтобы молчали.

– Договорился. А Рома все равно все узнал…

– А он знал Никанорова?

– Ну, постольку-поскольку. Я с него собирался начать, а он уехал.

– Поэтому начали с Алексеевой.

– Жаль девчонку.

– Тебе себя жаль, – усмехнулся Макар. – Только себя и жаль. Потому и выкручивался, но так и не выкрутился.

Дверь открылась, в палату в сопровождении Славиной вошел серьезный, важного вида мужчина в крупных роговых очках.

– Следователю все расскажешь, и не пытайся юлить, – собираясь выходить, предупредил Макар.

Марина смотрела на Капитонова с непонятной грустью в глазах. В душу закралось нехорошее предчувствие.

– Я ему случайно не пожелал скорейшего выздоровления? – в коридоре спросил он.

– Не пожелал.

– Жаль. Здесь ему хорошо, в СИЗО будет хуже.

– Чем хуже, тем лучше, – вздохнула Марина.

– Для общества… Ты сегодня какая-то ну слишком загадочная, – попробовал, но не смог улыбнуться Макар.

– Илья хочет вернуться.

– А ты? – В горле вдруг стало сухо.

– Не знаю.

– Он тебя предал!

– Может быть.

– Не может быть, а предал. И ты его простила… А я не прощу. Если предашь ты.

Макар долго ждал своего счастья. Марина жила с другим, а он ждал, ждал. И дождался. Но теперь все по-другому. Больше он ее к мужу не отпустит. А если она все-таки уйдет, то прощения ей не будет. Пусть так и знает…