Третий Меморандум

– Что-то в этом духе, извини, Стась, – голос Казакова потеплел. – Просто хорошо бы побольше депутатов от народа…

В комнату вошел Дима Колосов в кожаной куртке автомеханика, остановился у порога.

– Товарищ Координатор, – отрапортовал он почти серьезно (Баграта передёрнуло), – ваши распоряжения выполнены. Всё по плану, Сань.

••••••••••••

ХРОНИКА ГОЛУБЕВА

«…двадцать третий день. Наш координатор проявил решимость и энергию, которых я от него, признаться, не ожидал. Ощутив отчётливую угрозу своему центральному положению со стороны моего усиливающегося влияния, а с другой стороны – от фарисействующего Маляна, он произвёл нечто вроде переворота, вывел нас с Багратом из Совета и объявил довыборы. Честно говоря, в отношении меня его страхи были беспочвенны; я его очень уважал и ни при каком раскладе не лишил бы почётного положения. Но я готов признать свои ошибки – нужно было раньше поговорить с Александром по душам. Впрочем, я остался капитаном Котов; Следопытов же окончательно вывели у меня из подчинения. Мне же велено срочно провести ревизию хозяйства на всех точках – на предмет передачи дел новому командиру Следопытов: на мне теперь остаётся только Первоград, да маневренные группы.

В конфиденциальном разговоре Координатор попросил меня понять необходимость такого шага. Конечно, всё это никак не повлияло на мою решимость служить порядку и благосостоянию Колонии. Дальнейшие события показали, что такая бескорыстная служба – главное, что требовалось от способного человека в тех условиях.

Совет уже без нас приговорил Красовского к одиночному трёхлетнему изгнанию, принял писаные акты о пайках, о наказаниях, о деятельности Совета и назначил на 29 марта довыборы. Все эти решения прошли автоматически, так как в «Малом Совете» остались почти одни единомышленники Казакова…»

IX

Это на них во веки веков прокладка дорог в жару и в мороз.

Это на них ход рычагов; это на них вращенье колес. Это на них всегда и везде погрузка, отправка вещей и душ,

Доставка по суше и по воде Детей Марии в любую глушь.

Р. Киплинг

– Стаксель на ветер! – надсаживался Крайновский. – Не спи, ржавый якорь тебе в…! Отпорным крюком зацепи и вынеси подальше!

Сердиться было с чего. Ял-шестёрка уже в третий раз пытался совершить поворот оверштаг – и в третий раз беспомощно зависал носом к ветру, беспомощно дрейфуя кормой вперёд, в сторону «Тариэля». так решили назвать тральщик, в девичестве «Альбатрос»; Стась отдавал распоряжения с него – в жестяной рупор, безжалостно надрывая глотку.

Уже третий день, как будущие мореходы и рыбаки упражнялись в непростом искусстве хождения под парусами. Если весельную науку худо-бедно освоить удалось – в основном, благодаря тому, что на ялах оставили по одной паре вёсел, отчего новоявленные галерные рабы перестали вёслами при гребле, – то парусное дело оказалось для курсантов Крайновского крепким орешком. Сам Стась худо-бедно ориентировался в этой непростой науке, сказались навыки, полученные под руководством отца, в яхт-клубе МИФИ. Но – единственный «морской волк» на кучу молодняка от четырнадцати до семнадцати? Самый старший из будущих мореманов, Неретин, как раз и командовал сейчас шлюпкой – Крайновский прочил его на должность капитана «Альтаира», парусно-моторной яхты, стоявшей на консервации, на мёртвых якорях. Пока будущий шкипер приобретал навыки парусного хождения на посудине поскромнее.