Третий меморандум. Тетрадь первая. Первоград

– Верно, Андрей, – кивнул Казаков. – Как посты в интернате расставишь, займись этим, лады? А тем, кто отправится в лес, выдай оружие. И насчет распылителей – может, на постах внутри лагеря лучше с ними, а не с автоматами?

– Следопытам – ну, тем, кто в лес пойдет, – автоматы ни к чему, – прикинул Голубев, сделав вид, что не заметил захода координатора. – На складе вроде были карабины и двустволки. Может, их?..

Валерьян покосился на капитана:

– Только проинструктируй сначала, чтобы друг друга не поубивали.

– Следопыты, говоришь? – переспросил Казаков. – А что, так и назовем, пацанва довольна будет. Короче, займись, лады, Андрюх?

– Да хоть горшком назови, – пробурчал Валерьян. Очень тянуло сострить насчет всего этого фейерверка эффектных названий: «Бойцовые Коты», «Следопыты», «координатор»… – Вы еще поспорьте, как планету наименовать…

– Планету? – удивился Казаков. – А ведь и правда…

– Теллур, – раздался женский голос. Казаков вслед за Валерьяном обернулся. Это была Вика, подруга Лены Простевой и неизменная участница сборов их прежней КЛФной компании. – Теллур, как у Карсака.

– По-моему, в «Робинзонах Космоса» был Теллус… – принялся было возражать Голубев, но Казаков не дал ему договорить:

– А мне нравится! По-моему, Теллур куда лучше. Ну ладно, вечером соберемся, обсудим…

– Ты что, Вик? – спросил Валерьян. Вид у нее был сердитый и встрепанный. – Что-то случилось?

– Пока, слава богу, нет, – тряхнула она головой. – Но если эта малышня и дальше будет купаться где ни попадя – точно случится. Во-первых, вода холодная, а во-вторых, мало ли что за дрянь там водится? Нет, ребят, в самом деле, так нельзя!

– Еще одна забота, – вздохнул Казаков. – Валерьян, займись. Возьми вон мегафон и пару голубевских орлов.

– Котят, – съязвил Валерьян. – Ладно, не парься, Сань, все сделаем.

* * *

– Дядь Саша… товарищ координатор!

Со стороны интерната мчался со всех ног пацаненок лет тринадцати. Голубев немедленно подобрался – это был один из тех, кого он отрядил в распоряжение Крапивки, на склады. Вид у посланца был взъерошенный, выражение физиономии не предвещало ничего хорошего.

– Там Димка… Колосов то есть, зовет – в склады ломятся взрослые парни! Их много, с палками, щас драка будет!

Со стороны ангаров, скрытых пятиэтажной коробкой интерната, гулко ударило дуплетом. «Димкина двустволка, – узнал Казаков. – Беда…»

Соображал он это уже на бегу, изо всех сил стараясь не споткнуться: вязкий, рыхлый песок предательски хватал за ноги. Впереди мощно рысил Голубев с пулеметом на плече. «Не дай бог добежит первым, и тогда…»

– Ан… дрю… ха! – взахлеб выдохнул Казаков. – Ты… это… легче, а?

Голубев на бегу обернулся, оскалился и вдруг запнулся, кубарем полетел через голову; пулемет зарылся в песок. Казаков перепрыгнул через лежащего и припустил с удвоенной скоростью. Обогнул угол интерната – из-под ног прыснула во все стороны разномастная детвора… Револьвер Александр сжимал в потной ладони, американская железяка ходила туда-сюда, рука предательски дрожала.

Колосов стоял перед распахнутыми воротами ангара. Ружье он держал как дубину, угрожающе занеся приклад. За его спиной маячили двое мальчишек с Калашниковыми. Лица бледные, перепуганные, но пальцы решительно стискивают автоматы. Вон даже костяшки побледнели, стволы гуляют туда-сюда. Стоит кому-то дернуться, и…

Перед Димкой сгрудились десятка полтора парней постарше, лет по шестнадцать. У нескольких в руках палки; один, в форменном школьном пиджачке с обрезанными рукавами, надетом на голое тело, воинственно размахивал топором. Топор был целиком выкрашен в красный цвет. «С интернатского пожарного щита, – сообразил Казаков. – Ну вот, началось…»

– А ну стоять! – хрипло прокаркал Колосов. – Еще шаг – и прикажу стрелять, я не шучу!

– Да слабо те в коленках, чмо! – ответствовал владелец топора. – У твоих марамоев сопливых, небось, и автоматы на предохранителях! Да и обо…утся они стрелять!

Гопники за его спиной возбужденно загомонили, надвинулись. Мальчишка справа от Димки побледнел еще больше и вскинул к плечу автомат. В глазах Колосова мелькнула растерянность, но с места он не двинулся.

– А ну, падла, обернись – посмотрим, кто тут обо…тся!

Голубев. Всего на пару секунд он отстал от Казакова, и вот теперь стоял, широко разведя ноги и уперев приклад пулемета себе в живот. Ствол РПД смотрел поверх крыши ангара, в веселенькое голубое небо.

– Смотрите, ребят, еще один гребаный Рэмбо! – заржал вожак с топором. – А ну дай сюда, а то очко порву нах…! – И шагнул навстречу Голубеву. Уверенно шагнул, нисколько не сомневаясь в том, что тот подчинится, бросит пулемет и вообще – уберется с поля боя на полусогнутых.

– И-эк! – Приклад двустволки описал дугу и обрушился на затылок смутьяна, и тот, нелепо взмахнув руками, нырнул вперед и повалился к ногам своего визави. Голубев отшатнулся и, оскалившись, дал очередь поверх голов – и согнулся от отдачи, пришедшейся в живот. И тут же отозвались Калашниковы – оба разом, заполошно, длинными, на полрожка, очередями, запрещенными любыми наставлениями.