Третий Меморандум

У передка возились, лязгая железом и непринуждённо матерясь, двое механиков – прилаживали на массивный бампер нечто вроде бороды из одинаковых по длине кусков крупнозвенной цепи. Борода свисала почти до земли – по замыслу Колосова, это должно было хоть в малой степени защитить передний мост и колёса от пуль. Координатор обошёл грузовик. Задний борт был откинут, открывая взору пустой кузов; у кабины, под козырьком, в наскоро приспособленном гнезде, примостился, задрав хобот к небу, крупнокалиберный пулемёт, который распоряжением Казакова сняли с несчастного «Альтаира». Яхта. как и ожидалось, осталась не у дел. а приписанные к ней морячки усилили команду канлодки.

– Тут, кроме расчёта, будет десятка полтора десантников. – предупредительно пояснил Колосов. – Можно втиснуть и больше, но лучше не рисковать – мало ли? Всё-таки кузов сверху считай, не прикрыт, надо, чтобы люди могли все на дно улечься – а то вдруг с башен достанут, сверху вниз?

Голубев забрался в кузов, споткнулся на набросанные в беспорядке доски, невнятно выматерился. Потом выглянул наружу поверх блиндированного борта и присел на корточки.

– А что бойницы по бортам не сделали? Не успели?

– Незачем. – ответил за Колосова Кондрашов. – Да и кузов портить неохота, заваривай его потом… Пулемётов всё равно лишних нет, а палить из автоматов по стенам – только перевод патронов. Вот подползём шагов на тридцать, сбросим десант и и подойдём вплотную. В машине будут тротиловые шашки с запалами, так что, ежели припрёт – сможем и ворота подорвать и стены проломить.

– Прямо шайтан-арба – Голубев явно был доволен, варварский агрегат ему нравился. – Панцерваген… Тогда, значит, под бронёй, за «Защитником», «Псом» и «Котом» пойдут три взвода Котов и Следопыты с местными…

– Два. – поправил Казаков. Третий – в резерве, и «Кота» с ними оставим, мало ли… Как пройдём за стены, можно будет бронетранспортёр отослать назад, за второй партией десанта – если понадобится, конечно.

– Ладно, на том и порешим. – согласился Голубев. – Только – связь держите! Если это ведро с гвоздями, – и он мотнул головой в сторону панцервагена, – заглохнет или там застрянет, «Защитник» прикроет бронёй…

– Жаль вертолёта нет – посетовал Кондрашов. – Причесали бы перед штурмом дворик из пулемёта, дымовух накидали бы в периметр, гранат – всё штурмовым группам подмога.

– Чего уж теперь жалеть… – вздохнул Казаков. Вертолёт, как он и ожидал, прочно выбыл из строя. – Может, пойдём? Часа три хотя бы надо бы ухо придавить…

••••••••••••

«Ттадах!» – сухо и раскатисто громыхнула сорокапятка «Защитника», подползавшего по багровой траве к главным воротам. С боков и сзади от бронеавтомобиля бежали, часто спотыкаясь, ополченцы, над травой виднелись только голова и торс, ныряющие, как в кровавом море. Отделение Немировского заняло позицию в траве, на пригорочке, оседлав тропу на Конезаводск, вместе со Следопытами. Их задачей было: вначале не допустить возможного прорыва рокеров из города, затем, когда «Защитник» вломится в ворота, атаковать Шестую башню. Отсюда, с пригорка, было хорошо видно, как вспыхнул огненный шар на надвратной башенке, как она сложилась и осела внутрь, отворилась и повисла на одной петле левая воротина, какая-то черная фигура упала с галереи на землю и замерла. Донеслось слабое «ура!» – это кричали ополченцы; с реки глухо раскатился орудийный выстрел, еще, еще – это «Тариэль» вел огонь по Четвертой башне и, через стену, по герцогскому дворцу. Пулеметы с башен отвечали слабо и неубедительно, но то один, то другой ополченец вдруг словно бы нырял в траву и не появлялся, а отсюда, с безопасного пригорка, казалось, что они еле-еле ползут, и Немировский знал, что оружия-то у них – арбалеты и гранаты… Затрещала, забулькала рация.

…«Первому и всем, срок вышел, повторяю, срок вышел!» – голос Кондрашова был радостен даже по рации, под «сроком» в целях примитивной конспирации подразумевался квестор Мохов, и все это значило, что Охотники сейчас займут Третью. Казаков сквозь смотровую щель разглядел, как сворачивается и падает вниз черное знамя с багровым крестом на Третьей. Больше ничего увидеть было нельзя, и тут его пребольно стукнуло головой о броню – «Защитник» подскочил на камне, ворота были совсем близко. «Огонь», – прохрипел Казаков, держась за бровь и мысленно матерясь, и снова оглох от грохота. Мехвод тоже поморщился, но огненный шар разрыва вырос на фронтоне Первой башни, превращая ее в труху.