Третий Меморандум

Первым избавился от наваждения немой сцены Валерьян. Быстро подойдя к Александру, он полуобнял его за талию, крепко прижимая руки к туловищу. Несколько секунд они стояли в этом объятии, молча напрягая мускулы, потом Казаков медленно расслабился. Кивнув прочим, Валерьян повел обмякшего Координатора а выходу, нашептывая на ухо что-то успокоительное. Хлопнула дверь.

На следующий день после обеда вся колония высыпала провожать Валерьяна. Координатор толкнул очередную, но короткую речь. Был он деловит, энергичен и как-то приподнято-грустен. Первая партия отъезжантов, закончив погрузку, уже расселась по машинам. Валерьян, спрыгнув с грузовика, почти подбежал к Александру, стоявшему среди консулов и чуть впереди толпы. Они без слов обнялись. Так же молча Валерьян пожал руки консулам, подошел к Голубеву; они обменялись парой коротких фраз, и Андрей, не оглядываясь, отошел. К Валерьяну пробрался Жуков. Он был серьезен.

– О чем вы?

– Попросил прощения за сорванный парад. Не дал блеснуть. – Валера улыбнулся. – Будь, Серега!

И тут подошла Вика. Они стояли рядом, смертельно близко, связанные какой-то общей тайной. Казаков, насупившись, отвернулся. Вика наискось скользнула ладонью по виску и странно улыбнулась. Валерьян, вздохнув, поцеловал ей руку и зашагал к грузовику, где, в кабине, рядом с водителем, дожидалась маленькая геодезисточка.

XVII

А все вокруг как будто «за»,

И смотрят преданно в глаза,

И хором воздают тебе хвалу;

А ты – добыча для ворон,

И дом твой пуст и разорен,

И гривенник пылится на полу…

А. Городницкий

Белый кролик с пуговичными красными глазами, возбужденно тряся ушами, уплетал некое сизоватое месиво. Кролик состоял на должности государственного отведывателя блюд: каждая новая порода рыб, выловленная рыбаками, и каждый с виду съедобный плод, обнаруженный охотниками, сперва подвергались химическому обследованию на предает поиска алкалоидов, а затем шли в пищу героическому кролику. Если анализы ничего не показывали, а кролик две недели не подыхал, очередной дар природы разнообразил меню колонистов.

Казаков просунул руку в клетку, почесал кролика за ухом, мягким и теплым. Кролик, отвлеченный от государственного дела, недовольно задергал усами.

– …нет у нее авторитета! – Вика говорила, глядя куда-то в сторону. – Такая же девчонка, как и все там; не слушаются ее, едят, наверное, что попало! Три случая синюшного насморка за две недели – а она и шприц-то толком не вколет.

– Мне все это вчера уже рассказывал Родион, – Казаков уселся на стол, за которым пристроилась Вика. Та слегка отстранилась.

– Завтра с холмов приходит машина, Родион поедет и разберется.

– Мы с Родькой вчера посовещались, – медленно начала Вика, – и… думаем, ехать надо мне. – Она встала, подошла к полке с какими-то склянками, оказавшись спиной к Казакову. – Я все же лечащая, Родька больше теоретик.

– Был два месяца назад, – машинально отреагировал Казаков на последнюю фразу. – И я не понимаю…

– Ну, так надо. Так лучше. Потом, ты же сам сказал: Валерьян просил чтобы приехала я…

– А… – после некоторого молчания отозвался Казаков. – Вот как…

Вика обернулась. Казаков сидел как-то неуклюже, сгорбившись, нижняя губа у него самопроизвольно оттопырилась. Обнаружив, что Вика смотрит на него, он слез со стола и вернулся к кролику, в свою очередь, оказавшись к собеседнице спиной.

– Что это он дегустирует? – спросил координатор слегка надтреснутый голосом.

– Сань… – позвала Вика.

– Ну? К черту, поезжай, куда хочешь… все поезжайте, куда хотите…

– Что ты на меня кричишь? – Вика немедленно забыла о своей жалости, – В конце концов, я тебе ничего не должна!

– Вот и поезжай! – Казаков обернулся. Он завелся: глаза навыкате придавали лицу какое-то нездоровое выражение. – Конечно, такой… а, ладно…

– Какой – такой? – Не получив ответа, Вика замолчала. Так они стояла друг против друга несколько секунд. У Вики мелко задрожал подбородок, у Казакова появилось вопросительно-защитительное выражение в глазах, но тут Вика, вполоборота, проговорила:

– И вообще, должен быть мне благодарен… Теперь сможешь с чистой совестью Ольгу разыскивать…

Получив запрещенный удар, Александр пару секунд открывал и закрывал рот, затем буркнул:

– Увидишь Валерьяна, – передай БРАТСКИЙ привет, – и стремительно выскочил из лаборатории.

Немножко подождав, Вика села на вращающийся табурет и заплакала. Правда, плакала она недолго: никто не видел, и к тому же, пора было собираться.