Третий лишний. Он, она и советский режим

Наиболее серьезные авторы давно уже заметили это. Профессор Henry L. Roberts, один из авторов содержательного сборника „Women in Soviet Union” (edited by Donald R. Brown, Columbia University 1968), писал, что понять и постичь проблемы женщины, пола, секса в современной России „обескураживающе трудно”. Доктор Робертс писал: „Положение русской женщины видится мне либо очень абстрактно и безлично, сквозь призму статистических данных, либо чрезвычайно лично, когда оно возникает на страницах литературного произведения… Создается неприятное ощущение, что реальность ускользает от нас между статистикой и литературными образами. Мне очень хотелось бы, — завершает он свою мысль, — чтобы здесь, на Западе, появилось, наконец, подлинное знание (подчеркнуто д-ром Робертсом) о реальной русской женщине… Отсутствие таких знаний до сих пор было связано с тем, что русская жизнь слишком отдалена от нас, а также потому, что в течение длительного времени личные контакты с русскими мужчинами и женщинами были почти недоступны”.

Замечание американского историка и социолога, высказанное более 15 лет назад, не утратило смысла и сегодня. Ведь советские власти по-прежнему не позволяют иностранцам вступать в свободные контакты с гражданами страны социализма, опрашивать их или распространять среди них анкеты. Исходя из этого, я начал свою работу над книгой о советском сексе прежде всего с опроса эмигрантов из СССР. „Личные контакты с русскими мужчинами и женщинами”, о которых мог только мечтать профессор Робертс, сразу открыли глубины, в которые не могли до того заглянуть даже самые добросовестные западные ученые. Мне удалось опросить в той или иной форме (интервью, анкеты, переписка) 250 моих соотечественников, поселившихся после эмиграции из СССР в Израиле, странах Европы, в США и Канаде. В этих свидетельствах, перенесенных с магнитофонной пленки на бумагу, открылась громада личного опыта интимной жизни. Сегодня я могу с гордостью сказать, что имею 250 помощников, без которых книга была бы попросту невозможна.

Кто эти люди?

О своей личной жизни рассказали мне мужчины и женщины в возрасте от 22 до 76 лет. Большая часть интервьюируемых относится к людям среднего возраста — 36–42 года. Мужчин среди моих собеседников — 60 процентов. Хотя 62 процента опрошенных приехали из Москвы и Ленинграда, но 38 процентов остальных дают полное представление о географии страны. Об особенностях сексуальной жизни своего края рассказали уроженцы Белоруссии, Украины, Грузии, Азербайджана, Молдавии, Татарской АССР, Крыма, Урала, Западной Сибири, Казахстана, Прибалтийских республик, Дальнего Востока и острова Сахалин. Так же разнообразно представлены и профессии. Мне удалось опросить пятнадцать врачей, много инженеров, программистов, ученых (особенно математиков), школьных учителей, музыкантов, редакторов, архивистов, журналистов, писателей, режиссеров. Одновременно опросу подверглись шоферы, матросы, парикмахеры, заводские рабочие и техники. Показания дали также крупный профсоюзный деятель из Минска, работник советской милиции из Свердловска и бакинский цензор.

Среди других источников информации, которыми я пользовался, можно упомянуть советские газеты и журналы. Они хотя и содержат минимум статей на интересовавшую меня тему, но, независимо от желания авторов и редакторов, дают внимательному наблюдателю небезынтересные детали. Точно так же оказывались подчас весьма информативными советские энциклопедии, особенно если просматривать подряд несколько изданий за разные годы.