Третий глаз Шивы

– Хорошо. – Она изящно наклонилась и поставила на торце меловой крестик. – Больше ничего нет?

– Только портфель. – Сударевский с готовностью водрузил его на стойку. – У меня письмецо для вашего начальства.

– Справка на валюту есть?

– А как же! – Он торопливо раскрыл паспорт, в котором лежала бумажка из Внешторгбанка.

– Спасибо, не надо. – Она вновь одарила его профессиональной улыбкой кинозвезды. – Раскройте, пожалуйста, портфель.

– Как? – сразу не понял Сударевский. – Портфель?.. Ах, раскрыть! – Трясущимися руками он отстегнул замки. – Вот…

– Что у вас там?

– Да так… пустяки разные, служебные материалы.

– Выложите, пожалуйста, все на стол.

Он стал выгребать из портфеля нехитрые свои пожитки: две бутылки «Столичной», носовые платки, полиэтиленовый пакет со значками, полдюжины расписных матрешек, завернутую в кальку буханку черного хлеба, папки с бумагами, носки и электробритву.

Ему казалось, что это длится бесконечно долго и движения его чудовищно замедленны, как у космонавта на лунной поверхности. В действительности же он опорожнил портфель за какие-то секунды, стремительно, судорожно.

Золотоволосая красавица, казалось, не обращала на него никакого внимания, смотрела себе под ноги, то ли обдумывая что-то свое, то ли любуясь лакированными туфельками. К его вещам она даже не прикоснулась.

– Готово? – Она точно очнулась от зачарованного сна. – Так, так… Что внутри? – и показала глазами на черный пластмассовый футляр.

– Я же вам говорю! – зачем-то осерчал Марк Модестович. – Образцы это! В письме все сказано!

– Синтетические кристаллы? – Она мельком глянула на бумагу. – Покажите их мне, будьте любезны.

– Пожалуйста! – Марк Модестович непослушными пальцами попытался нащупать запорное колесико. – Сколько угодно. Надо так надо, – лепетал он, тужась раскрыть футляр.

– Дайте-ка я сама, – пришла она ему на помощь.

– Как угодно. – Он отступил в сторону и с независимым видом скрестил на груди руки.

– Ого сколько! – заинтересовалась она, снимая крышку. – И какие красивенькие! Просто прелесть!

Он ничего не ответил. Стоял себе молча и смотрел, как перебирает она тоненькими пальчиками разноцветные яркие камни, колдовскими звездами вспыхивающие под резким люминесцентным светом.

Недоразумение? Досадная случайность?

Он еще уговаривал себя, что все может обойтись, но уже знал: нет, не обойдется. Странное спокойствие вдруг снизошло на него. Гулкое, трепещущее сердце оборвалось и замерло, волнение осело и даже нога перестала выбивать прерывистую тревожную дробь. Только во рту стало горько, как от желчи, и пересохли разом похолодевшие губы.

– Тоже образец? – Мизинчиком она отделила от сверкающей груды красноватый камешек.

По сравнению с массивными цилиндрами рубиновых стержней с кроваво сверкающими крупными гранями шпинелей и альмандинов он казался невзрачным карликом. Но тень, которую он бросал на полированную доску стола, была подобна живому языку пламени, густой струе терпкого вина, пахнущего солнцем и солями земли.

– Не нравится? – Марк Модестович даже сумел улыбнуться.

– Совсем напротив. Очень даже нравится.

– У вас неплохой вкус.

– Да. Я предпочитаю натуральные камни.

– Синтетические кристаллы ничем от них не отличаются.

– И этот?

– И он.

– Вы даже алмазы делаете?

– Наука не стоит на месте. Худо-бедно, а идем вперед.

– Так, значит? А мне почему-то показалось, что пятитесь назад.

– Интересно бы узнать. – Он все улыбался слепой, окаменевшей улыбкой.

– Люблю парадоксы.

– Очевидно, староиндийская огранка как раз и есть такой парадокс?

– Вы знаток. Отдаю вам должное. – Он картинно расшаркался. – Мы, ученые, любим иногда повеселиться, пошутить. Физики-лирики…

– В самом деле?

– Ну конечно!

Она вынула из кармашка монокль и, повернув камень к свету, стала его рассматривать.

– Он огранен по самым твердым плоскостям.

– Что?! – Этого Сударевский меньше всего ожидал. Его обдало яростным жаром, так что даже уши и те загорелись. Но тут же бросило в холод. Надежды не было и быть не могло.

– Невероятно, но факт! – Она медленно поворачивала в руке камень. – Его выточили вопреки всем законам симметрии. Он просто не имеет права существовать!

– Вы уверены?

– Я ведь действительно знаток, – сказала она без улыбки и спрятала монокль.

– Тогда вы должны понять, – хватаясь за последнюю соломинку, он приблизился к ней почти вплотную, – должны понять, что мне есть чем похвастаться в Амстердаме.

– Нет. – Она тихо покачала головой. – Отшлифовать алмаз по наиболее твердым граням немыслимо.

– Тем и сильна наука, что делает невозможное.

– Боюсь, наша интересная беседа несколько затянулась. – Она бросила взгляд на пассажиров, которые с любопытством прислушивались к разговору.

– Мне тоже так кажется. – Он принялся укладывать вещи. – Я вам больше не нужен?

– Н-нет. – Она медленно покачала головой. – Я вынуждена просить вас немного задержаться. Пожалуйста, – и предупредительно подняла стойку.

– Куда? – только и спросил он.

– Нам необходимо оформить протокол.

– Зачем? Какой еще протокол? – Неожиданно он ощутил страшную неловкость и заговорил шепотом.

– Оформить эту… находку, – не сразу подыскала она нужное слово.