Третий фронт

Проверив я убедился, что Вольных прав. Во время отступления и боя мы перекрикивались без раций, не обращая внимания на ровный шум из динамиков, расстояние было небольшим между машин, поэтому сразу не заметили, что нас глушат. Не до того было.

— Профи, — сплюнул я.

— Что делать будем? — повторил капитан, как-то сразу и незаметно передав мне командование.

— Договариваться. Другого выхода нет.

— У меня приказ. Вы не должны попасть в руки противнику.

— В курсе. Но ведь противник не знает кто я, сделаю вид что достаточно высокопоставленная личность, имеющая возможности вести переговоры. Давай прекращай стрельбу и пусть кто-нибудь из наших выйдет, крикнет, что мы готовы к переговорам.

Капитан быстро скомандовал на прекращение ответного огня. Противник не сразу заметил, что стрельба по ним не ведётся, но вот спустя полминуты издалека донеслись трели свистков, после этого наступила тишина.

— Слышал? — спросил я Вольных.

— Да. Похоже, это армейцы. Банды свистками не пользуются, — согласился капитан.

На несколько минут вокруг разлилась полная тишина. Только где-то метров в ста едва слышно урчал мотором бронетранспортер.

— Давай, — кивнул я.

Сидевший рядом на корточках Антошин, встал и, подняв над головой автомат, покачал им. Если там действительно армейцы, то они поймут, что их приглашают к переговорам.

В течение пары минут длилось молчание, нарушаемое только стонами раненого летчика, которому врач на простреленную ногу накладывал шину и бинты.

— Жестко работают, — посмотрев на него, сказал я.

— У них приказ нас остановить и они его выполняют.

— Пули около меня не игрушечные летали, почему по кабине моей машины стреляли?

— Не знаю.

— Есть! — воскликнул Егоров, на секунду выглянув из оврага, чтобы осмотреться.

— Что?! — одновременно спросили мы с Вольных.

— Идет один, в защите и без оружия.

— Я пойду, — тут же откликнулся Вольных, снимая разгрузку и отдавая Антошину автомат.

— Ты знаешь что говорить? — спросил я.

— Сперва узнаю, что им надо, доложу вам, а там видно будет.

— Правильно. Так и действуй.

Как только остался в одном новеньком ОЗК, капитан встал и легко взбежав на дорогу, обошел наш разбитый пулями "уазик" и направился к переговорщику.

Мне, конечно, не давали посмотреть на эту встречу. Два из четырех телохранителей внимательно отслеживали мои движения чтобы сдернуть вниз, поэтому Антошин выглядывая прикрывал капитана заодно комментировал нам что видит:

— Сошлись…

Я тут же засек по секундомеру время встречи.

— … разговаривают. Спокойно, руками на размахивают… Переговорщик показывает куда-то в ту сторону, в которую мы ехали. Капитан кивает… Все еще общаются… Все, капитан обратно идет.

— Три минуты сорок две секунды, — задумчиво пробормотал я. — Долго общались.

— Подходит.

В это время к нам в канаву скатился Вольных.

— Докладывай! — меня просто съедало любопытство прав я был или нет. Армейцы это или банда. Самое забавное что никакой тревоги я не испытывал, нет о раненых конечно думал, но был уверен что мы выкрутимся.

— Значит история такова. Вставился со мной капитан Романов. О нем и его людях можно сказать так. Это выжившие военные из Шестой мотострелковой дивизии. У них ППД километров в тридцати отсюда.

— Это он тебе рассказал?

— Ну да, я тоже удивился, но вы послушайте дальше, товарищ комдив. В общем, они на грани вымирания, просят забрать их к себе.

— Просят? — удивился я.

— Именно просят.

— Меня чуть не убило, две пули через лобовое прошли — чудом никого наших в кузове не задело.

— Мы были на машинах банды. Они не сразу разобрались, что машины трофейные. Когда наши переговоры перехватили, там уже врубили глушилку и работали не на поражение.

— Ладно, принимается. Что там дальше?

— Я поспрашивал осторожно. В общем, по континенту разнесся слух что появились "собиратели" из новичков. Одна из банд уничтожила патруль и когда снимала с тел одежду, обнаружила, что убитые были загорелыми. Причем не в солярии, а под солнцем. К тому же все установки солярия использовались только для детей, для взрослых уже не хватало. Тут летом тоже солнце бывает, тучи начали расходиться. Но такой загар трудно заработать в защите, вот и прошел слух, что есть место, где солнце светит постоянно, и нет радиации.

— Ясно, майор на базе говорил, что один из наших поисковых отрядов пропал. Видимо это они и есть, — задумался я, но тут же встряхнулся. — А что за "собиратели"?

— Не знаю, не спросил. Может, кто, что, ценное собирает?

— Это все?

— Нет, предлагают встретиться вам с командиром дивизии генерал-майором Василевским.

— Эта вся информация?

— Нет. Еще Романов сообщил, что они перехватили радиообмен одной из "шакальих" банд. Те радовались, что захватили много продовольствия километров в ста отсюда. Видимо имелось ввиду о нашем аэродроме подскока, так как промелькнула информация о вертолете и о большом количестве авиационного топлива с пленными.

— Ясно… Вот суки!

— В общем, это все о чем мы успели поговорить. Романов настойчиво предлагал встретиться с комдивом, видимо у них действительно проблемы… выживают как могут.

— Я понял уже. Дай пока подумать.