Третий фронт. Партизаны из будущего

— Все хорошо, малыш, держи, — я протянул ей несколько плиток шоколада из бортовых пайков, — а сумку с бляшками и нашивками я сам тебе отнесу — тяжелая она. Только там много одинаковых. И стирать надо много.

— А щитки в клетку есть?

— Есть!

— Это хорошо! Я потом меняться буду. А крови я не боюсь. Я вон даже бинты стирать помогаю… А вы мне потом еще щитков привезете?

Подбежал посыльный:

— Товарищ лейтенант, вас товарищ генерал-лейтенант в штаб вызывает! Срочно.

Пока я шел к штабу, меня перехватил наш спец по железным дорогам:

— Саня, у нас с «железкой» не все гладко теперь!

— Что случилось?

— Немцы через три дня запускают движение Брест — Пинск по своей колее. Теперь станции в Кобрине не будет. Да, и еще: сажать собираются заложников на паровозы. Человек по десять. На надколесные трапы — и котел прикрыть, и чтоб мы видели.

— Докладывал?

— Да, прямо перед приходом первой группы. Я сам только перед ними пришел.

— Как тут вообще?

— Самолет прилетел.

— Какой? Зачем?

— Не знаю, сразу к генералу пошли. Он, говорят, сам встречал.

Когда я вошел в штабной блиндаж, взгляду открылась следующая картина: в двух дальних углах за столами сидели оба Олега и что-то писали. Рядом с каждым из них стоял энкавэдэшник со шпалой в петлицах. В середине, за главным столом, сидел сам Карбышев и с ним двое — один с тремя шпалами, второй с ромбом. Не успел я и рта раскрыть, как мне приказали сесть, и дверь закрылась. Даже закрывающий дверь был немаленьким чином для этой работы — аж три кубаря!

— Здравствуйте, товарищ Букварь, — заговорил со мной «ромб».

— Здрасте! Товарищ… Извините, не знаю званий в вашей организации.

— Ну, я наслышан, что вы шестьдесят лет тому вперед тоже имели отношение к нашей организации?

— Ну, не совсем. Тогда был короткий период, когда ПВ выделили в отдельную службу, правда, вскоре вернули…

— Вот и хорошо! Тогда продолжим!

— Где вы были… января две тысячи девятого года? — задал вопрос «трехшпальный»

— Дома, потом на работе, а потом… здесь и в сейчас.

— Служить Родине будем?

— Так по возможности этим и занимаемся…

— Возьмите два листа. На первом напишите автобиографию. Прошу честно, мы проверить не сможем, а вам на будущее в мирной жизни легенду поправдивее сделать поможет. А на втором опишите персональный боевой путь, после двадцать шестого июня. Ваши друзья уже занимаются этим. Но оторвем их. Товарищи, заполненные рапорты жду до вечера, автобиографии до утра.

— Пройдите сюда, товарищи, присядьте за общий стол, — вновь заговорил «ромб». — Для нашей страны наступило тяжелое время. Как уже мы выяснили с помощью ваших друзей и вашей техники, война окончится не скоро. Будет много жертв. Чтобы приблизить победу, вы уже сделали немало, а можете еще больше. Насколько ваша помощь будет успешной, зависит в первую очередь от вашего желания. Вам интересно, что происходит сейчас на фронте?

— Конечно! — ответили мы в один голос.

— Не без вашей помощи наши войска остановили группу армий «Центр» на подступах к Смоленску. Немец выдохся, но сил у него очень много. Отступление соседних фронтов тоже замедлилось.

Мы радостно переглянулись, а Ника показала мне большой палец.

— Товарищи командиры! — вновь заговорил «ромб». — На сегодня можете быть свободны в пределах лагеря. К вечеру жду документы. Завтрашние можно тоже, если успеете.

Олег Соджет

Только я по прибытии в лагерь из «коробочки» вышел, как ко мне посыльный подбежал, сказав, чтобы я к Карбышеву зашел. Ну, надо, значит, зайду. Вхожу туда, а там, кроме генерала, еще двое. И оба незнакомы.

— Медведь Олег Евгеньевич? — спрашивает майор. — Я — Ярошенко Алексей Владимирович.

— Не совсем, — говорю.

— То есть?

— Фамилия не моя.

— А… а почему, если не секрет?

— Так тут все просто: сейчас где-то мой прадед с братьями в этом времени воюет, вот и поменял я ее, чтоб не смущать их, буде так выйдет, что встретимся.

— Ясно, ну, тогда пишите.

— Что?

— Биографию, как там, так и тут.

Ну, написать не проблема, сел и пишу. Только дописывать стал, как Док пришел и его тоже писать усадили.

Позже узнал от остававшихся в лагере, что прилетевшие с Большой земли «проверяльщики» пошли сразу к Карбышеву. Среди них был один, кто знал генерала лично.

После того, как генерал рассказал о нас, проверяющие спросили, не «засланные ли мы казачки», на что Карбышев положил перед ними документы убитого Гудериана и рассказал о прочих наших похождениях, предъявив в довесок еще и останки «Евы» в виде ее шасси.

После чего сомнение у НКВД осталось только в нашем появлении из будущего. Но на это им было предъявлено несколько мобильников и ноутбуков. Которые при существующем уровне науки было невозможно создать. А информация на ноутбуках содержала в том числе настолько секретные (на данный момент) сведения, что их у врага быть не могло. Что в сочетании с видеотехникой будущего и ее чертежами и описаниями тоже исключало всякие сомнения.

А после совещания я пошел к «тридцать пятому». Достал оттуда шпагу с мушкетом. Думал сначала обе вещи Олегычу впарить, но тут вспомнил о Нике и, положив мушкет, пошел сначала шпагу дарить.