Третий долг

У нас не было ни факелов, ни свитеров. В жаркий день мы искали тень, чтобы в итоге от скуки играть в пятнашки.

― Пошли, пугливый кот, ― насмехался Кес.

Я не мог видеть его в непроглядной тьме, но продолжал идти, раскинув в стороны руки на всякий случай, если я наткнусь на что-то.

Я вышел на перекресток и чуть не упал с головой в грязь. Пошарил руками вдоль стены, мое сердце застряло в горле. Стены окружали меня... с трех сторон, вздымаясь все выше и выше, моя клаустрофобия давала о себе знать.

Лязг тяжелого металла внезапно раздался позади меня, глубокий и пронзительный.

― Кес?

― Мы поиграем в темницу и охранников. Ты ― заключенный. ― Кес засмеялся, когда загремели решетки клетки, в которую я так глупо вошел.

Было слишком темно.

Я ничего не мог видеть. Но я мог слышать все. Мое дыхание. Биение моего сердца. Мой ужас. Так громко.

― Что ты можешь сказать, заключенный? Ты признаешь себя виновным? ― спросил Кес, его восьмилетний голос упрочился поддельной властью.

Я переместился в его сторону, вытянув руки, пока не уперся в холодные железные прутья.

― Выпусти меня, Ангус.

― Не называй меня так.

― Я буду называть тебя так, как хочу, если ты не вытащишь меня отсюда. ― Моему телу был необходим свежий воздух, свет и свобода. И мне казалось, будто стены рушатся, складываясь и погребая меня заживо. ― Не смешно. Дай мне выйти.

― Ладно, ладно. Господи. ― Он дернул рукоятку. Ужасный звенящий шум прозвенел вокруг нас.

Я надавил своим боком на клетку.

Ничего не произошло.

― Черт, она заперта.

― Что ты имеешь в виду, говоря «заперта»? ― Моя душа ушла в пятки, желая свободы. ― Найди ключ и выпусти меня.

― Оставайся здесь. Я пойду за помощью.

Тепло тела Кеса и звук его дыхания внезапно исчезли, оставив меня в полном одиночестве в кромешной тьме, запертым в тюремной камере, где мужчины подвергались пыткам и погибали.

Я вздрогнул, прогнав воспоминания прочь.

С того дня я никогда не возвращался. Кес притащил нашего деда, чтобы освободить меня, и после того, как тот отпер камеру, он запретил нам возвращаться в подземелье за склепом.

Я охотно подчинился. Больше никогда я не хотел ступать в место, по-прежнему пропахшее древними болью и страданиями.

Но теперь мой отец привел меня в то же самое чертово место, только на этот раз был свет, освещающий глубокие царапины на стенах, нанесенные людьми, рыдающими ради свободы, и послания любимым, которые их больше никогда не увидят.

Мне потребовались все силы, чтобы следовать за ним вокруг изгибов и арок, где потолок нависал слишком низко. Звуки снующих паразитов послышались впереди, и мне потребовалось вся моя сила воли, чтобы не свернуть шею своему отцу и не сбежать.

Может, я был слабаком и не хотел убивать своего отца? Я чертова тряпка, или оправдываю себя за то, что я верный сын? Он подарил мне жизнь... не правда ли, и он мог ее забрать?

Моя рациональность не могла умерить панику. Ноздри расширялись, втягивая влажный воздух.

― Входи, Джетро. ― Кат остановился, жестом приглашая в ту же камеру, где Кес случайно посадил меня в тюрьму на два часа, пока наш дед не нашел ключ.

Электрические светильники сверкали новыми решетками, а не толстыми, ржавыми из моего детства. Мой взгляд упал на замок ― этот тоже был современным с цифровой клавиатурой, а не старомодным ключом.

Я сделал шаг назад.