Третий близнец

– Понятия не имею. Самого Дика там сегодня не было, с ней говорил дежурный ночной смены. Но она рассказала о каких-то своих испытуемых, которые проходили там курс лечения, и спросила, можно ли взглянуть на медицинские записи. Обещала выслать разрешения от этих людей по факсу и сказала, что будет там в два часа дня. Нам еще повезло, что Дик по чистой случайности позвонил сегодня вечером в клинику и ему сообщили об этом.

Дик Мински работал в «Дженетико» со дня ее основания, с начала семидесятых. Тогда он был всего лишь рассыльным, сегодня же занимал пост главного управляющего клиникой. Правда, он никогда не входил в круг избранных – лишь Джим, Престон и Беррингтон удостоились этой чести, – но тем не менее знал, что в истории компании имелись свои тайны. И потому автоматически отреагировал на это сообщение.

– И что же советует Дик?

– Ну разумеется, постараться отменить это посещение. А если она все-таки там появится, просто не пускать ее, вот и все. Сказать, что никто не даст ей ознакомиться с этими материалами.

Беррингтон покачал головой:

– Этого недостаточно.

– Почему?

– Да потому, что это лишь подогреет ее интерес. И она попробует найти другой доступ к файлам клиники.

– Какой, например?

Беррингтон вздохнул. Нет, у старины Престона напрочь отсутствует воображение.

– Будь я на ее месте, то первым делом позвонил бы в «Ландсманн», подозвал бы к телефону секретаря Майкла Мейдигана и посоветовал бы ему поинтересоваться документами клиники «Эйвентайн» за последние двадцать три года. А уж потом решать, стоит ли заключать сделку с «Дженетико». И он сразу же станет задавать вопросы, верно?

– Ну и что же ты предлагаешь? – нервно спросил Пруст.

– Думаю, нам следует уничтожить всю картотеку, которая велась с начала семидесятых.

Пауза.

– Но, Берри, все эти записи – они просто уникальны! С чисто научной точки зрения они бесценны и…

– Думаешь, я этого не понимаю? – рявкнул в ответ Беррингтон.

– Должен быть какой-то другой выход.

Беррингтон тяжело вздохнул. Новость встревожила его не меньше, чем Престона. Ведь у него была заветная мечта. Однажды, возможно, через много-много лет, кто-нибудь напишет об их смелом эксперименте, об их уникальных научных достижениях, и мир поймет, что они были настоящими гениями. У него просто сердце разрывалось при мысли о том, что свидетельства их гениальности, блестящего ума и многолетнего труда могут быть уничтожены. Но теперь это, похоже, неизбежно.

– Пока записи существуют, они представляют для нас угрозу. Их следует уничтожить, и чем скорее, тем лучше. Прямо сейчас, немедленно!

– А что я скажу нашим сотрудникам?

– Черт!… Ну, я не знаю, Престон. Придумай что-нибудь. Сообрази, ради Бога! Скажи, что это новая стратегия в отношении корпоративной документации. Чтобы они немедленно, прямо с утра, занялись уничтожением всех этих материалов. И мне плевать, как ты им это объяснишь.

– Наверное, ты прав. Ладно. Прямо сейчас свяжусь с Диком. Будешь говорить об этом с Джимом?

– Конечно.

– Тогда пока.

Беррингтон торопливо набрал домашний номер Пруста. Трубку сняла его жена, тощая, вечно всем недовольная дама. Затем подошел Джим.

– Ну что там еше, Берри? Я уже в постели.

Похоже, трое приятелей начинали действовать друг другу на нервы.

Беррингтон рассказал о звонке Престона и о решении, которое было ими принято.

– Хороший ход, – сказал Джим. – Но только, боюсь, этого недостаточно. Ведь эта Феррами может выйти на нас и другим путем.

Беррингтон почувствовал раздражение. Джиму всегда мало, всегда что-нибудь не так. Что бы ты ему ни предлагал, он вечно требовал более жестких и кардинальных действий, более экстремальных мер. Но затем он подавил приступ раздражения. На сей раз в словах Джима была доля истины. Джинни напоминает гончую, неотступно преследующую добычу, такие никогда не сворачивают с пути. Одной меры явно недостаточно, чтобы заставить ее сдаться.

– Согласен, – сказал он Джиму. – К тому же, Стивена Логана выпустили из тюрьмы, я узнал об этом только что. Так что можно считать, она теперь не одна. И с ней придется повозиться.

– Ее следует хорошенько припугнуть.

– Но, Джим, ради Бога…

– Знаю, это вызывает у тебя отвращение, Берри, но сделать это просто необходимо.

– Даже думать не смей!…

– Послушай…

– У меня есть идея получше. Если ты, конечно, готов выслушать меня, Джим.

– Слушаю. Выкладывай.

– Я собираюсь ее уволить.

Джим призадумался.

– Ну, не знаю. Не уверен, поможет ли это.

– Еще как поможет! Она считает, что столкнулась с какой-то биологической аномалией. На таких делах молодой ученый может сделать себе неплохую карьеру. Она понятия не имеет, что стоит за всем этим. Думает, что университет просто испугался публичного скандала. И если она потеряет работу, у нее не останется средств и возможностей продолжить исследования, и она отстанет от нас. Кроме того, ей вообще будет не до этого, так как придется заняться поисками другой работы. Просто я знаю, что сейчас она крайне нуждается в деньгах.

– Может, ты и прав.

Беррингтон заподозрил неладное. Слишком уж охотно согласился с ним Джим.