Третий близнец

Сосед колебался.

– Мне и самому любопытно заглянуть. Но что, если он вдруг вернется и застанет нас там? Парень он здоровый, спортивный, как-то не хочется, чтобы дело дошло до драки. Чтобы он на меня набросился и все такое…

Джинни и сама боялась этого, но любопытство пересилило.

– Я рискну, если вы позволите, – сказала она.

– Тогда подождите. Сейчас вернусь.

Что она увидит там, в квартире? Логово садиста, как у Уэйна Стэттнера? Беспорядок, разбросанные как попало вещи, недоеденные блюда из ближайшей закусочной и горы грязного белья? Или же, напротив, безупречный порядок, характерный для людей, страдающих навязчивыми идеями?

Сосед вернулся.

– Кстати, позвольте представиться. Я Молдвин.

– А я Джинни.

– Вообще-то мое настоящее имя Берт, но оно такое невыразительное, вы согласны? Я всегда называл себя Молдвином. – В руках он держал ключ. Вставил его в замочную скважину и вошел в квартиру над номером 5В.

Джинни последовала за ним.

Это была типичная квартира студента: гостиная объединена со спальней, маленький закуток вместо кухни, крошечная ванная. Обставлена она была всякой рухлядью: туалетный столик из сосны, пластиковый обеденный стол, три разнокалиберных кресла, провалившийся диван и большой старый телевизор. В квартире давно не убирали, постель была не застлана. Словом, ничего представляющего хоть какой-то интерес.

Джинни затворила за собой входную дверь.

Молдвин сказал:

– Только, пожалуйста, не трогайте ничего. Не хочу, чтобы он заподозрил, что я сюда заходил.

Джинни задавалась вопросом: что именно она хочет здесь обнаружить? План здания спортзала или котельной с табличкой «Насиловать здесь»? Он даже не прихватил с собой в качестве сувенира нижнее белье Лизы. Может, он перед этим выслеживал ее на протяжении нескольких недель и делал снимки? Тоже вряд ли. Или собирал небольшую коллекцию уличающих его предметов, например, губную помаду, счет из ресторана, обертку от шоколадки, какой-нибудь конверт или листок бумаги с ее адресом?

Она осмотрелась и постепенно начала понимать, что представляет собой этот Харви Джонс. На одной стене висел плакат, вырванный из какого-то журнала для мужчин: голая женщина с выбритым лобком и колечком в срамной губе. Джинни поежилась и стала рассматривать предметы на полках: книга «Сто дней Содома» маркиза де Сада, коллекция порнокассет с названиями типа «Боль» и «Экстрим». Было здесь и несколько учебников по экономике и бизнесу.

– Могу я взглянуть на его одежду? – спросила она Молдвина.

– Конечно, почему нет? – ответил тот.

Она стала открывать шкафы и ящики. Одевался Харви, как и Стив, немного консервативно для своего возраста. Хлопковые брюки, свитера и кардиганы, твидовые пиджаки, рубашки-батники, кожаные туфли на шнуровке и мокасины.

Холодильник был пуст, если не считать двух упаковок пива в банках и пакета молока. Очевидно, Харви дома не ел. Под кроватью валялась спортивная сумка, в ней – ракетка для тенниса и грязное полотенце.

Джинни была разочарована. Место, где проживал этот монстр, ничем не отличалось от обиталищ большинства других, вполне нормальных молодых людей. Не считая, разумеется, этой чудовищной порнографической картинки на стене.

– Ну вот и все, – сказала она Молдвину. – Не уверена, что нашла то, что искала.

И тут вдруг она увидела это. На крючке рядом с входной дверью висела красная бейсболка.

Джинни тут же воспрянула духом. Я была права, я нашла этого ублюдка! И вот доказательство! Она присмотрелась. Спереди белыми буквами было написано: «Охрана». Она с трудом подавила желание пуститься в пляс перед удивленным Молдвином.

– Что-то нашли, да?

– На подонке была эта кепочка, когда он насиловал мою подругу. Ладно, пошли отсюда.

Они вышли из квартиры, Молдвин запер дверь. Джинни крепко пожала ему руку.

– Просто слов не хватает, чтобы сказать, насколько я вам благодарна. Это очень важно, поверьте.

– Что собираетесь теперь делать? – спросил он.

– Вернусь в Балтимор и позвоню в полицию.

Она мчалась по шоссе и размышляла о Харви Джонсе. Зачем он ездит в Балтимор по воскресеньям? Повидаться с девушкой? Возможно. Или же, скорее всего, у него там родители. Многие студенты уезжают на уикэнды к родителям, отвозят грязное белье. Возможно, он и сейчас торчит в Балтиморе, поедает мясное рагу, приготовленное матерью, или смотрит с отцом футбольный матч по телевизору. Может, на пути домой он выберет себе очередную жертву?…

Интересно, сколько Джонсов проживает в Балтиморе? Тысячи?… Одного она, разумеется, знает, это ее бывший босс. Профессор Беррингтон Джонс…

О Боже мой! Джонс! Она была так потрясена этой мыслью, что пропустила поворот. Харви Джонс может быть сыном Беррингтона Джонса.