Третья попытка

И вот, убедившись, что ни тонуть, ни разваливаться «Мамонт» вроде не собирается, я развернул его к материку и прибавил газу. Катамаран немного приподнял нос и бодро запрыгал по волнам. Что мне сразу понравилось – они не заливали палубу, как на «Катране». Все-таки здесь она была заметно выше, да к тому же имела пенопластовый фальшборт по всему периметру. А вот обзор вперед получился, мягко говоря, не очень – ближе тридцати метров по курсу я, сидя на самой корме, практически ничего не видел. Пожалуй, сиденье рулевого надо будет слегка приподнять, а пока Катя работала впередсмотрящим, время от времени предупреждая меня о попадающихся на курсе льдинах.

Я прибавил обороты до максимума и посмотрел на спидометр – хоть и самодельный, но достаточно точный. Надо же, пятнадцать километров в час! Да еще при волнении балла три. Не ожидал.

– Это он сейчас пустой, – прокомментировала Катя. – Полностью груженный, боюсь, и десяти километров не выдаст. Но зато у него с грузом нос опустится, и у тебя улучшится обзор. И хватит гнать, а то меня уже всю забрызгало.

Путь до материка занял сорок пять минут. Потом мы около километра проплыли вдоль берега, выискивая наиболее удобное место, где можно будет пристать. Оно нашлось в той бухте, откуда кроманьонцы начали атаку на наш остров. Но высаживаться на берег мы не стали, а развернулись и двинулись назад, домой, на Родос.

У кромки льда я заглушил движки, перешел на нос и, взяв лежащий там небольшой якорь с веревкой, забросил его метров на двадцать вперед. Потом прицепил веревку к питающейся от аккумулятора лебедке, и она подтащила наш катамаран к самому якорю. Однако лед под полозьями все еще как-то довольно подозрительно потрескивал, и я повторил операцию, на морском языке именуемую верпованием. Теперь явно можно было спокойно слезать с палубы, что мы и сделали. Испытательный заплыв прошел успешно.

– Все, дорогая, теперь ты как минимум полгода никуда не летаешь и не плаваешь, – подвел итог я.

Катя кивнула. Если она не ошибалась в расчетах, у нее уже пошел шестой месяц.

Неандертальцы были готовы хоть на следующий день отправиться за добычей, но им пришлось подождать. Сначала я быстро доработал катамаран – сделал сиденье рулевого регулируемым по высоте и установил на носу мощную рогатку для якоря. Теперь она могла за один раз выбрасывать его на пятьдесят метров. Потом пять дней тренировал Павла, плавая с ним туда-сюда по проливу. Затем наступило первое января, а начиная с полудня второго задули сильные ветры. В общем, первый настоящий рейс «Мамонт» сделал только девятого числа.

За это время запасы были основательно подъедены, и мы во избежание голода решили занять неандертальцев зимней рыбной ловлей. Километрах в полутора от поселка располагалось лесное озеро, где очень неплохо клевало. Правда, до этого рыбалкой занимался только Павел и в основном для души, потому как заброшенная в море сеть за один раз давала в разы больше рыбы, чем удавалось наловить за день сидения с удочкой. Но сейчас забрасывать сеть было нельзя – погода не позволяла.

В общем, мы с Пашей быстро сварили из обрезков бур для сверления лунок, соорудили шесть зимних удочек и повели наших аборигенов на озеро. Что интересно, научились рыбачить они быстро и сам процесс им весьма понравился. А что – сидишь весь из себя такой завернутый в теплое ватное одеяло и подергиваешь небольшой короткой палочкой, периодически вытаскивая из-под льда очередную добычу. Правда, рыбки в основном попадались небольшие, не длиннее полутора ладоней, но ведь их было много!

Поначалу слегка оголодавшие рыбаки сжирали добычу немедленно, не отвлекаясь на вздорные мысли о том, что рыбу надо чистить или, упаси господь, жарить. Но где-то после полудня они слегка заморили червячка и начали образовываться излишки. К вечеру рыбы накопилось столько, что хватило на ужин всему племени и даже осталось на завтрак – правда, немного и не всем. На следующий день бригада похватала принадлежности и отправилась рыбачить сама, без нас с Павлом. На результат это не повлияло. Короче говоря, мы перестали уничтожать запасы и перешли на рыбную диету. А там и погода установилась, так что утром девятого января шестеро неандертальцев во главе с Апой (без великой матери охота была бы куда менее результативной, но значительно более опасной) потащили катамаран по снегу и льду.

Когда до чистой воды оставалось метров сорок, Павел выстрелил якорем так, что он плюхнулся в воду сосем рядом с границей льда, велел пассажирам занять места и включил лебедку. «Мамонт» медленно пополз вперед. Вот лед под ним затрещал, и он провалился. Неандертальцы принялись помогать лебедке шестами, и вскоре наш грузовой паром оказался на чистой воде. Павел вытащил якорь, завел моторы, и охотничья команда начала резво удаляться от берега.