Третья Орда

Гномы сбрасывали маленькие ярко светящиеся воздушные шарики сразу с дюжины аэростатов. Привязанные к ним широкие покрывала, раскрываясь, существенно замедляли падение. Чёрные туши драконов утратили свою маскировку.

Ещё четверо воздушных шаров пали под натиском пламени, острых когтей и чудовищных челюстей. А дальше стало уже совсем не так весело.

Прилетевшие отовсюду аэростаты сблизились, принимая некое подобие строя. Одни летели чуть выше и в стороне от других, чтобы прикрывать товарищей сверху и сбоку. Третий ряд над ними прикрывал прикрывающих. Светящиеся шарики…

Рычача усиленно пытался достучаться до сознания самого большого дракона, но тщетно. Почуяв вкус битвы и безнаказанности, тот вместе с сородичами нёсся в ловушку, которую не видел в упор.

Двое драконов вцепились в очередной шар. С остервенением принялись рвать податливую тёплую ткань.

Сразу несколько болтов пробили широко разведённые крылья. Один снаряд вошёл твари в бок.

Небо разорвал дикий вопль боли и ярости. Другие драконы бросились на помощь раненому собрату, атакуя обидчиков. Лишь для того, чтобы самим попасть в зону поражения арбалетов.

Рычача не раз в своей жизни видел, как происходит резня на земле, но впервые стал свидетелем и участником побоища в воздухе. Он не смог бы ответить на вопрос, какой тип сражения более жестокий и яростный.

Драконы поджигали, рвали и метали воздушные шары гномов. Те падали на землю один за другим, но бородатые мужички ни на секунду не прекращали стрелять в летающих бестий. Их больше не заботила сохранность удерживающей их в воздухе ткани, как совершенно не волновали другие мелочи, вроде собственной жизни.

Первый дракон упал от бронебойного болта, пробившего ему горло.

Во второго угодила сразу дюжина стрел, разорвав его крылья не хуже, чем когти последнего рвали ткань шара. Чудо природы и чудо техники вместе устремились к земной тверди.

В живот третьего дракона, помимо арбалетных болтов, пустили гарпун на длинном нервущемся тросе. Обрекая себя на верную смерть, гномы увлекли за собой вниз на землю бьющуюся в агонии тварь. Для лихнистов такой размен был более чем приемлем.

Оставшиеся двое драконов получили не столь фатальные, но тем не менее серьёзные раны, когда до них наконец дошло, что пора отступить. Вопя и тяжело маша потрёпанными крыльями, они развернулись, желая улететь прочь от опасности.

Рычача мысленно перевёл дух, нагоняемая им паника таки овладела драконом. Однако, увиденная боковым зрением невероятная картина заставила усомниться в физических возможностях подгорных кряжистых коротышек.

За ними летела погоня!

* * *

Страха не было.

Чувство, под знаменем которого проходила вся жизнь Икариса, в критический момент отступило на второй план. Он больше не боялся, он испытывал облегчение. Икарис без тени сомнения знал, что был рождён именно для текущего момента, в сегодняшней схватке заключался весь смысл его земного существования.

К этой роли его готовили с детства. Долгие тренировки в холодной мрачной тайге, постоянное недоедание с целью облегчить, как правило, довольно грузное гномье тело. Высокоморальное воспитание в строгом соответствии со всеми стандартами учения Маго Лихнуна…

Лихнизм всю жизнь вёл его через тернии, служа путеводной звездой. Оставшись из-за кровавой гражданской войны и последующих чисток сиротой на попечении власти, Икарис не мог полагаться ни на что, кроме непреложных истин товарищей Лихнуна и Торина. Первого, он без всякого намёка на пафос называл своим дедом. Второго почитал как отца. В мыслях Икариса они были его настоящей семьёй, пусть он и видел товарища Торина всего пару раз в жизни. Лишь эти двое вдохновляли его, давали смысл изо дня в день преодолевать бесконечные тяготы сурового быта.

По гномьим меркам, Икарис прожил весьма короткую жизнь, можно сказать, что он был ещё совсем юношей. Но с его субъективной точки зрения, Икарис чувствовал, что успел познать всё.

Голод, жестокая борьба за существование среди других таких же сироток. Труд на пределе возможностей, непрерывное соревнование за достойное место в новой лихнистской иерархии. Поиск возможности совершить подвиг, который ожидал от каждого порядочного гнома отец расы. Ведь сказано: «самопожертвование во благо общего дела — высшая добродетель и слава!»

Чем ещё могла удивить судьба юного гнома, которому «повезло» стать свидетелем и участником становления нового строя? Он хлебнул гадостей с солидным излишком, он не верил ни во что, кроме ученья Лихнуна. Он давно не ждал милости, не искал справедливости, не надеялся получить от жизни хоть что-то хорошее. Всё, чего хотел нынче Икарис — исполнить свой долг. Выполнить поручение, а дальше будь что будет. Или не будет, неважно. Ведь небытие — единственное состояние, где никто никогда не сможет причинить ему зла…

Икарис едва уловимым движением сместил центр тяжести, корректируя свой полёт. Довольно простая, но изящная конструкция, именуемая крыльепланом, изменила траекторию, двигаясь наперерез улетавшему с места боя большому дракону.